— Это не называется словом «тяжелый», — вздохнул Тихонов, вертя в руках выдернутый из стоявшего на Никином столе стакана карандаш, — это просто мусор. Как его не присыпай сверху кристаллами Сваровски. И вообще — это не наш формат. Да и Федя не одобрил совсем…

— Тогда ты-то чего страдаешь? — участливо поинтересовалась Ника, дотронувшись до локтя Тихонова. — Боишься, что Цепляев уйдет?

— Куда он уйдет…

— Тогда я вообще не понимаю. Ну, отказал — и отказал, всего-то… И мотив есть — «неформат».

— Ощущение противное, — признался Тихонов, — как будто что-то неприличное сделал. И Лешкино поведение мне не нравится в последнее время. Такое чувство, что он действительно хочет уйти, но не может найти достойный повод. Понимает, что его здесь пригрели и имя сделали, но появилось, видимо, что-то более интересное ему лично.

— Так, может, нет смысла его удерживать? Все равно ведь уйдет, если собрался.

— Не хочу быть к этому причастным.

— Да ты-то при чем тут? — недоумевала Ника. — Ты его не выгонял.

— Брезгливо как-то… человек был, по сути, никем, а теперь с нашей помощью оперился, стал кем-то — и все, возомнил о себе, возвысился, кладет на всех с перебором.

Ника видела, как сильно расстроен разговором с Цепляевым Саныч, но никакого хорошего совета дать не могла. Цепляев ей не нравился. С первого дня, как только она стала работать в «Русской Галактике», она прониклась к Алексею не то чтобы отвращением, но какой-то сильной, необъяснимой неприязнью. Раздражали его татуировки, которые он словно специально демонстрировал к месту и не очень, раздражала манера разговаривать, пренебрежительно снисходя до собеседника, цедить слова сквозь зубы. Кроме того, у Алексея был звериный нюх на конъюнктуру — он мгновенно улавливал скандальные темы и тотчас хватался за них. Особых принципов, как поняла со временем Ника, у него не было: он мог сегодня похвалить кого-то, а завтра извалять в грязи с тем же рвением. Когда его имя стало часто упоминаться в интернете, Цепляев буквально заболел звездной болезнью, стал еще более невыносим в общении, высокомерен и заносчив. Стахова старалась вообще не пересекаться с ним по возможности. Разумеется, она не могла понять причин, по которым сейчас так убивался Тихонов. Уход Цепляева из «Русской Галактики» сайту урона не нанесет — разве что сам Алексей начнет с остервенением лить грязь на бывших работодателей. Да и то — кто сейчас обращает на это внимание?

— Так ты будешь мне про Прагу рассказывать? — с грустной улыбкой спросил Тихонов.

Ника улыбнулась в ответ:

— Ты бы лучше сам туда съездил.

— Будет время — съезжу, если приглашаешь.

— Приглашаю, — кивнула она.

— Нет, ты подумай! — вдруг снова завелся Тихонов, с хрустом сломав в пальцах карандаш. — Кто его знал до «Галактики»? Скандалист из «Твиттера»! Майки с «пуськами» с Тряпичниковым носили — вот и все! А теперь только введи в поисковик — Цепляев то, Цепляев это, но ведь все только в контексте «Русской Галактики»! И он нас же уходом шантажирует!

— Саныч, не рвись ты так, — попросила Ника, осторожно отбирая у него обломки карандаша и бросая их в ведро под столом, — никуда он не уйдет. А если уйдет &m