Я пожал плечами.

— Возможно. Но мне бы хотелось уточнить детали.

— Допустим, Сэм рассказал ему, что я нимфоманка и доказал это. Но ведь это так и есть. Такая пикантная «деталь» могла подстегнуть меня на убийство Сэма. Как вам кажется?

— В отношении вас, Беверли, у меня нет сомнений.

— Итак, значит — Роджер Хагилл… Он обитает в Брентвуде или, по крайней мере, жил там, пока не исчез с горизонта на прошлой неделе. Сэм должен был вступиться за меня и снести ему голову вот этой пепельницей. Да он наверняка так бы и сделал. Если хотите — проверьте.

— Его адрес в Брентвуде?

— Я не собираюсь облегчать вам задачу, Рик. Разузнайте сами. Или почему бы вам не спросить у Сэма? — Она вдруг наклонилась ко мне и положила руку на мое бедро. — Рик, я нахожу вас очень симпатичным. А что вы думаете обо мне?

— То же самое, — кивнул я.

— Вы не проявляете особого энтузиазма! — Вскочив с кушетки, она в нетерпении сделала несколько шагов, а затем повернулась ко мне:

— Вы считаете все это трепотней — насчет нимфоманства?

О Господи! Я вздохнул.

— Вы можете произнести хотя бы одну фразу без знака вопроса?

— Ну вот, теперь вы сердитесь. — Она язвительно усмехнулась. — Это означает, что вы нервничаете, но пытаетесь скрыть свои чувства. Интересно, а представление обо мне как о нимфоманке возбуждает вас или пугает до смерти? Любопытно было бы узнать.

Она бросила на меня угрюмый взгляд. Зрачки ее расширились, глаза потемнели.

— Почему бы нам не удостовериться?

Впав в прострацию, я тупо наблюдал за тем, как она расстегивает пуговицы на своей белой рубашке, сбрасывает ее, а затем дергает «молнию» на шортах, позволяя им соскользнуть с ее ног. Беверли направилась прямо к кушетке. Из одежды на ней оставались лишь белый лифчик — чашечки подчеркивали упругость маленьких грудей с твердыми сосками — и крохотные белые трусики, едва прикрывавшие ее стройные бедра. Ее глаза светились, и где-то в глубине гортани рождался мягкий, мурлыкающий звук. Интуиция подсказывала мне, как важно перехитрить ее — именно сейчас! В моих мыслях не было никакой логики — они были продиктованы исключительно подсознанием.

Я встал с кушетки и быстро шагнул ей навстречу. Тут она как будто заколебалась, но отступать было уже поздно. Мои руки ухватились за ее бедра, а затем соскользнули к ягодицам. Запустив пальцы в их податливую плоть, я прижал ее тело к своему и приник ко рту, впившись зубами в ее нижнюю губу. Ее реакция была мгновенной и яростной. Комната закружилась передо мной, когда ее сжатые кулачки забарабанили по моей голове. Как раз за ушами. Я отпустил все то, что так крепко сжимали мои руки и зубы.

Потрясенная, она быстро попятилась от меня, пока не добралась до своей одежды. Она натягивала на себя шорты с таким видом, словно затягивала на себе металлический пояс верности, чтобы обезопаситься от волков.

— Знаете что, Беверли? — Я осторожно потер саднившие места на голове. — Я верю в то, что вы нимфоманка, не больше, чем в существование некоего приятеля по имени Роджер Хагилл!

— Вы просто животное! — Она надела рубашку и принялась застегивать ее спереди непослушными пальцами.

— Вот утонченный разговор с одним из специалистов в области психологии, — усмехнулся я. — Но в следующий раз, когда у вас возникнут остроумные идеи и вы снова приметесь разгадывать меня, вам лучше попасть в точку и не ошибиться.