Она опустилась на дверцу моего шкафчика.

— Привет, Мэдисон. У меня послание для Накиты, — Грейс засверкала ярче и добавила: — А что здесь делает Барнабас? Ты темный хранитель времени, а он…

— Не с Роном, — сказал Барнабас с каменным лицом и скрестил руки на груди.

Свет загорелся еще ярче, и я уж подумала, что теперь Грейс видно всем.

— Ты стал мрачным жнецом! — воскликнула она, да так, что я поморщилась от боли.

Накита хихикнула, а Барнабас провел рукой по кудряшкам и сказал:

— Я не знаю, кто я, но оставаться на старом месте не смог. Я не доверяю Рону, но по-прежнему не верю в судьбу.

Накита откинула волосы назад, подбоченилась и едва ли не прорычала:

— Ты осмелишься противостоять воле серафимов?

— Я буду смотреть своими глазами и думать собственной головой, — огрызнулся Барнабас.

Грейс нетерпеливо зазвенела. Я остановила спорщиков:

— Ну ладно. Отлично! Я тоже не верю в судьбу, но уважаю Накиту. — И тот большущий меч, который она может сотворить, как показывала на прошлой неделе. — Пока я в школе, мне не угрожает ничего из того, о чем вы, ребята, беспокоитесь. Может, подождете снаружи?

Они тут же умолкли.

— Мне нужно быть здесь. — Опустила глаза Накита. — Ради самой себя. Мне нужно понять. Серафимы не знают, повлияет ли то, что ты мертвая, на способность читать время, и как. А я больше не чувствую себя своей среди ангелов. Они думают, я испорчена, — закончила она, и я поморщилась, различив в ее голосе стыд.

Барнабас обвел безучастным взглядом взволнованных ребят, сновавших вокруг нас.

— Мне нужно что-то делать. Я… тоже один. А к тебе я привык.

Очень мило. Ко мне он привык. Будто к паре старых носков.

— Так вы оба охраняете Мэдисон? — спросила Грейс. — Надо же кому-то, в самом деле. Мне она не позволит.

При одной мысли об этом мне стало дурно, но Грейс опустилась ко мне на плечо и шепнула:

— Спасибо, что дала мне имя, Мэдисон. Я думала, у меня его заберут, но они наконец решили оставить, если я буду твоим постоянным посланником.

— Здорово, Грейс! — Я и правда была рада. И видеть ее была рада, только вот когда Наките в последний раз пришло сообщение, она извинилась, исчезла, а вернулась довольная и со свежей зазубриной на мече.

Крошечный ангел поднялся выше, а я спиной почувствовала знакомое присутствие. Накита, стиснув зубы, отвернулась, Барнабас улыбнулся, и я не удивилась, когда Джош нырнул из коридорного потока в наш маленький водоворотик.

— Привет, Мэдисон, — сказал Джош, стукнувшись кулаками с Барнабасом.

— Привет, Джош. — От волнения я смутилась еще сильнее, особенно когда Грейс радостно загудела.

Джош здорово выглядел, он совсем поправился после столкновения со смертью. Но все же недолюбливал Накиту, и взаимно, судя по тому, что она угрюмо уставилась в пол.

— За Мэдисон отвечаю я, — пробормотала Накита, продолжая прежний разговор. — Ты не справился. Дважды. Мне кажется, ты шпион. — Бросила она Барнабасу, не обращая внимания на Джоша.

Светлый жнец оскорбился и громко возразил:

— Я не шпион! Взгляни на мой амулет. Хоть немножко похож на красный?

И точно. К немалому огорчению Барнабаса, цвет его камня переместился еще дальше по спектру, амулет теперь сверкал чистым, нейтральным золотом, как у совсем неопытного жнеца. Барнабас не был больше связан с Роном. Он был связан со мной и становился темнее.