Або Муслим возразил: «Нет, на этом коне хорошо убегать от плохого соседа». Слава аллаху, махалля наша дружная, нет соседа, от которого надо убегать…
Арслан понял прозрачный намек: дескать, не следует ссориться, чтобы не было разлада среди махаллинцев, не следует нарушать древний обычай, по которому сосед считается ближе родственника.
«Да, конечно, я тогда погорячился, — подумал Арслан. — Можно было обойтись без горьких, обидных слов. Ведь об одном и том же можно сказать по-разному».
— Предки наши учили: «Сделаешь соседу добро — тот отплатит добром вдвойне. А вред причинишь соседу — в доме твоем поселится зло». Один вор дал сыну украденный чапан и сказал: «Отнеси на базар и продай». По дороге у мальчика чапан украли. Мальчик вернулся домой, отец спрашивает: «Эй, сын, за сколько продал чапан?!» Сын говорит: «За сколько ты приобрел, за столько я и продал…» Вот так-то.
Сабохат принесла плов.
— Вот, значит, и мы были любимы тещей — пришли прямо на плов! — воскликнул Мусават Кари, потирая ладони. — Да будет всегда на вашем дастархане такой плов. А казы… м-м… один запах чего стоит!
— Прошу вас, угощайтесь, — сказал Арслан, придвигая блюдо гостю поближе.
— Баракалла! Жить вам до ста лет! Ох уж эти проклятые зубы! — сказал Мусават Кари и пошатал пальцем передний золотой зуб. — Хоть и сверкают, а непрочны.
— Неужто ваши зубы так рано ослабли? — спросил Арслан.
Мусават Кари изучающе посмотрел на собеседника — в словах ему почудился намек. И рассмеялся, хлопнув себя по колену.
— О-о-о-о, хвала отцу твоему! И убегающий молит бога, и догоняющий… Хи-хи-хи!..
— Вино есть. Может, выпить?
— Давай, друг, отчего же не выпить.
— А как же Магомет? Он ведь запретил?
— Мы трижды повторим «бисмилло». Давай, друг, наливай!
Арслан наполнил пиалы. Мусават Кари выпил не отрываясь и показал, что посуда пуста.
— Хвала! — усмехнулся Арслан.
Арслан отпил из пиалушки до половины и поставил ее на хонтахту.
— Слабоваты вы, укаджан, молоды еще. А мы, простой-то люд, закрываем глаза и опрокидываем. «Ради друга и яд выпей», — говорят мудрецы. Мы всегда выполняем сей совет мудрецов, хи-хи-хи!..
— Берите плов, Кари-ака, а то остынет.
— Бисмилло, — произнес гость, протянув руку к еде. — Если бы вы позвали Махсума, было бы очень хорошо.
— Наш зять уехал в Шуртепа.
— Да, действительно, мы запамятовали.
— Еще налить?
— Конечно, конечно! Лейте этот райский напиток.
Мусават Кари выпил еще пиалушку. Опьяневший, предаваясь праздной болтовне, он жевал кусочки поджаренного мяса и казы, выхватывая их жирными руками из блюда, и то и дело принимался обсасывать пальцы.
Арслан, чувствуя, что гость не прочь выпить еще, закатил пустую бутылку под хонтахту, давая понять, что «райского напитка» больше не будет.
— Что же ты, укаджан, не допиваешь свое вино?
— Выпью. Постепенно.
— Ну какой же ты джигит! Пиалушку вина растягиваешь на целый час… А мы и плов берем вот по какому комочку — с голову ребенка. Да будет от него польза нашему здоровьицу! Эй-ей, послушай-ка, укаджан… — С трудом сжевав и проглотив плов, Мусават Кари устремил выпученные зеленоватые глаза на Арслана. — Послушай-ка, Арслан, я слышал, от тебя ушла жена… Ничего, закон на твоей стороне: не родила — можешь расходиться. |