Не прошло и недели, Мусават Кари вновь появился ранним утром в приемной председателя райисполкома. Зейтуна только что пришла и, глядя в зеркальце, подводила карандашом брови. При виде неожиданно вторгшихся посетителей растерялась и сказала, что товарища Ульмасбаева еще нет.

— Ничего, мы его подождем в кабинете. Я же дядя Арсланджана, — напомнил ей Мусават Кари и, сделав своему спутнику знак, чтобы тот следовал за ним, направился к двери.

— Вы что, товарищ? — возмущенная Зейтуна заслонила собою дверь.

— Разве вам не понятно? Я его дядя! — с расстановкой произнес Кари.

— Дядей можете быть дома, а здесь вы простой посетитель! — резко оборвала его Зейтуна.

В это время в приемной появился Арслан. Он поздоровался с Зейтуной и, пригласив Мусавата Кари и его спутника, проследовал в кабинет.

Кари окинул испепеляющим взглядом девушку и шагнул в председательский кабинет, подталкивая приятеля.

Арслан, перебирая на своем столе утреннюю корреспонденцию, предложил им сесть. Мельком взглянул на незнакомца. Это был полный мужчина средних лет, с нависшими веками. Брюки заправлены в хромовые сапоги. На голове синяя бархатная тюбетейка. Видимо, чтобы показать себя культурным, надел, несмотря на жару, черный пиджак и поверх клетчатой рубашки завязал зеленый галстук.

Мусават Кари церемонно представил его:

— Талибджаном их зовут.

Интонация его была такой, будто он желал подчеркнуть: «Это и есть тот замечательный джигит, о котором я много раз вам говорил».

Арслан вопросительно посмотрел на посетителей:

— Чем обязан вашему визиту?

Те переглянулись. Потом Мусават Кари сказал:

— Освободилось место заведующего базой райпотребсоюза. Неплохо бы этого славного джигита назначить…

— Но вы не по адресу обратились, — перебил его Арслан. — Райисполком к этому не имеет отношения.

— Райисполком ко всему имеет отношение, — возразил Мусават Кари.

— Вы преувеличиваете, — засмеялся Арслан.

— Мы тоже с понятием, дорогой друг Арсланджан. Вы позвоните начальнику треста. Достаточно одного вашего звонка…

— Как же я могу рекомендовать человека, которого не знаю?

— Разве вам мало того, что я его прекрасно знаю? Приведу ли я к вам плохого человека? Э-э, племянник, надо опираться на народ, укреплять с нами связь. Вы в своих кабинетах, с утра до вечера дымя папиросами, устраиваете собрания, а я вот привожу к вам лучших сыновей нашего народа!

Арслан усмехнулся.

— Извините, не могу я этого сделать. Вы ведь сами не раз говорили: чтобы узнать человека, не один пуд соли надо с ним съесть.

Мусават Кари насупился.

— Жаль, дорогой Арсланджан. Я думал, из уважения к памяти отца… Талибджан хорошо знал вашего отца…

— Я дорожу памятью отца, потому и не могу этого сделать.

— Ну что ж! Спасибо и на этом. Пойдем, Талибджан. В нынешние времена люди перестали почитать родственников.

Сухо попрощавшись, Мусават Кари вышел из кабинета, увлекая за собой дружка-приятеля.

В конце месяца в горкоме партии состоялось заседание ответственных работников города. Во время перерыва Арслан вышел в фойе покурить и надеясь улучить удобный момент, чтобы подойти к Марату и узнать, как живет Барчин.