– Что еще за всемогущий меч? – спросила я.

– Не знаешь, что ли? Надо «Трансфорсеров» смотреть, в субботу утром, – сказал один из них.

Мне пришлось поразмыслить.

– То есть по телевидению?

– Ну! Дошло! Во-во! По ящику! – закричали они наперебой.

Я покачала головой:

– У нас нет телевизора.

– Что? Врешь! Ладно тебе! Иди ты! Из дурдома сбежала, тетя?

– Нет, просто я живу в Общине.

Почему-то мой ответ развеселил ребят постарше, и один из них, самый бойкий, поинтересовался:

– Чего это у тебя на лбу?

– Это знак уважения, – с улыбкой ответила я. – Особая марка любви и веры… Тебя как зовут?

– Марк, – ответил он под смешки приятелей и с вызовом спросил: – А тебя-то как?

У меня необычное имя, – сообщила я. – Благословенная Почтеннейшая Гайя-Мария Исида Сарасвати Минерва Мирза Умм Ласкентарийская, Богоизбранница Третья.

Опять смех. Тут прозвенел звонок, и ребят позвал учитель, с подозрением косившийся в мою сторону. Я помахала детям и тихо благословила их, развернулась, глядя на свой посох, и подумала, как все же слабы сигналы, которыми мы сообщаем – намеренно или нет, – что не принадлежим к миру Безвольных. Мне также пришло в голову, что подобные сигналы нередко расцениваются посторонними как признаки чуждого бытия и что ошибочно полагать, будто внешний мир лишен предрассудков и нетерпимости.

Мои школьные годы, окончившиеся, в масштабе прожитых девятнадцати лет, совсем недавно, но уже канувшие в небытие, связаны с гимназией-интернатом «Герхардт». Вот уже тридцать лет дети из Общины в качестве приходящих учеников посещают это учебное заведение (расположенное сразу за деревней Киллеарн, на западном склоне южных холмов), однако мы так и не нашли общего языка с местными властями; они ничего не имеют против нашей системы начального образования, но требуют, чтобы дети среднего школьного возраста обучались в соответствии с государственными стандартами. Гимназия «Герхардт» выдает аттестат установленного образца, но процесс обучения не так жестко регламентирован, как в государственных и частных школах. Мой дед до сих пор лелеет надежду дать всем детям Ордена среднее образование и даже заложить основы для их обучения в колледже, но это дело будущего, а пока мы довольствуемся теми возможностями (надо сказать, неплохими), которые предоставляет гимназия.

Я, например, ходила на уроки с радостью, а позднее смогла по достоинству оценить полученные знания. До сих пор при виде младших братьев и сестер, спешащих утром на автобус, испытываю легкую ностальгию по тем дням, когда сама точно так же, с ранцем за спиной и деревянной доской под мышкой, бежала по мосту, мимо дома Вудбинов и дальше по аллее к ржавым воротам (зачем нужен ранец – объяснять не нужно, а доска требуется потому, что в автобусе мягкие сиденья, которые у нас строго запрещены, поэтому мы подкладываем под себя деревянные доски. В ту пору верхом безобразия считалось сидеть на мягком, а доску ставить на скейтборд, под ноги, и гонять по асфальту).

Учиться в гимназии, занимающей высокий готический замок среди рощи, – одно удовольствие; возможно, кое-кому из учеников и родителей это учебное заведение кажется холодным, спартанским и даже нелепым: старинные приспособления и традиции (в течение первого года обучения, например, положено писать на грифельной доске) удивительным образом сочетаются здесь со свободным учебным планом, отсутствием дисциплинарных взысканий и нетрадиционной методикой; но детям из Общины оно кажется настоящим раем, царством роскоши, порядка и здравого смысла.

Кроме положенных по программе знаний юные ласкентарианцы, которые в гимназии общаются с детьми Неспасенных, черпают здесь сведения о внешнем мире и проникаются обычными молодежными увлечениями, такими как поп-музыка, комиксы, поклонение звездам спорта и шоу-бизнеса, сленг и тому подобное.