Сайнем задумался, потом хихикнул. Встреча с матушкой окрылила его, и удачные мысли так и скакали в голове, словно дрессированные блохи.

— Сделаем. Только что дальше?

— Дальше?

Сайнем пересказал свой разговор с Исгерд.

— Я тебе, конечно, не советчик, — закончил он, — но я сам от этой компании побегу за Шелам и дальше.

— Советчиков и без тебя хватает, — согласился Армед. — Ты дороги расчисть, — и, помолчав, добавил: — Конечно, землю я не отдам, поищите другого дурака. А вот Аин отдать придется, как ни крути.

— Хильдебранд ей подойдет, — утешил его Сайнем. — А не подойдет, так она его быстро обстругает.

Армед глянул на волшебника изумленно, подумал было, не начистить ли морду дерзкому таори за такое небрежное обращение с его, Армеда, сестрицей, но потом махнул рукой: пусть сами разбираются, как хотят.

— Так вот, о колдовстве, — продолжал Сайнем. — Прежде всего мне нужно будет примерно полкотелка коровьего навоза.

— Навоза?

— Причем свежего. Лучше даже горячего. Ты уж, дружище, постарайся, достань. Дальше, твой брат дарил тебе что-нибудь?

Армед указал на тяжелое золотое запястье.

— Отлично, отдашь мне. Дальше. Аин носит под одеждой поясок из змеиной кожи. Попросишь у нее и тоже принесешь. И последнее. Добудь кусок стрелы, что вытащили из ноги того парня, которого подстрелили у переправы. Вот и все, пожалуй. Если завтра все соберешь, послезавтра перейдешь речку как по писаному. Идет?

— Идет. Справишься — за мной подарок.

— Не надо, обойдусь. Хочешь одарить, расскажи, почему вы с гор сошли, а леса не боитесь.

Армед рассмеялся:

— А чего нам бояться, Халдон? Это же наша земля. Мы тут жили до таори и после таори жить будем.

Сайнем придержал рукой челюсть.

«Все-таки я и взаправду идиот, — подумал он. — Кругом идиот, и нечего прикидываться».

* * *

Армед уговорил короля Рагнара отложить разведку на два дня, пояснив, что эти дни — священные праздники для чужан. Сайнем сутки постился и не выходил на солнце. Под вечер он отправился на задний двор, вычертил на земле кончиком Армедова копья магическую звезду, развел внутри нее костер из свеженарубленных березовых полешек, бросил туда несколько сухих стеблей чертополоха. Когда нагорело достаточно углей, он поставил в середину кострища горшок со змеиным пояском, обломком стрелы, золотым запястьем и навозом.

Вонь от горшка быстро разогнала всех пришедших полюбопытствовать. Один Армед остался и часа три развлекал волшебника преданиями о прежней беззаботной жизни людей (то есть, по-Сайнемову, чужан) и о нашествии злобных мертвецов (по-Сайнемову, людей Королевства).

Князь, как всегда, оказался прав, решив три часа нюхать навозный дым. Зрелище того стоило. Едва солнце село за лесом, горшок забурлил, запыхтел отчаянно, завертелся, как оглашенный, на углях и треснул. Из него вырвались две черные в золотую крапинку змеи и, злобно шипя и плюясь огнем, понеслись по воздуху к Шеламу.

Сайнем мечтательно улыбнулся, представляя, как чуть погодя одна из этих тварей вопьется в запястье Армедова брата. А вторая… Вот этого Сайнем не знал, и улыбка сползла с его лица. В самом деле, он был уверен, что не чужане потрепали королевский отряд на переправе. Но кто? Если их с Армедом путь лежит в Шелам, то с этими незнакомцами, возможно, еще предстоит встретиться.

Огонь полыхнул в последний раз, и две дюжины змеенышей помельче выпорхнули из пламени и устремились навстречу врагам. Туда, куда звали золотое запястье и обломок стрелы.