|
Прекрасно. Все в порядке. Он развернул кресло и улыбнулся полковнику Перри. Тот довольно кивнул, бросив быстрый взгляд на стоящих рядом полицейских и фэбээровца. На их лицах было написано такое изумление, что полковник чуть не расхохотался. Его забавляла растерянность этих чинуш. Конечно, им и во сне не могло присниться подобное. Его ребята, его унисолы еще утрут носы всем этим парням из полиции и специальных войск. Они все могут. Все, что бы им ни приказали. Что бы ОН им ни приказал. Полковник услышал, как Гарп повторяет в микрофон: – Джи-эр'44, Джи-эр'13, доложите, что у вас? В палатке повисла тяжелая пауза. Перри обернулся к мониторам и недоуменно посмотрел на Вудворта. Тот пожал плечами. – Джи-эр'44, ответьте мне. – Проблемы? Вудворт шагнул к Гарпу. Тон, которым был задан вопрос, подчеркивал: "Ничего не произошло. Для волнения нет причин, джентльмены. Пустяк. Заминка. Мелочь” – 44-й не отвечает, – негр передвинул ручки настройки на обширном пульте управления. – Попробуй другую частоту, – спокойно посоветовал ему Вудворт. – Хорошо, – Гарп пощелкал переключателями и, наклонившись к микрофону, четко произнес: – Джиэр'44, ответьте мне. Джи-эр'44, что произошло? Он замер посреди комнаты, механически поворачивая голову, равнодушно оглядывая заложников. В этом не было заинтересованности, просто согласно инструкции 44-й должен был убедиться, что все заложники живы. Люди испуганно жались к стенам. Равнодушно-безразличные глаза унисолов пугали их едва ли не больше, чем сами террористы. Камера автоматически фокусировалась на лицах заложников, когда взгляд 44-го переползал с одного человека на другого. Внезапно унисол остановился. Камера выхватила из толпы парня и девушку. По виду это были типичные вьетнамцы-эмигранты. Девушка испуганно жалась к юноше, а тот, обняв ее одной рукой, шептал что-то успокаивающее. Яркая вспышка пронзила мозг унисола. Видение пришло откуда-то извне и было похоже на четкую картинку, возникающую на экране телевизора. Следом за ней пришли ОЩУЩЕНИЯ. ЭТО БЫЛ ДОЖДЬ. Холодные капли барабанили по кевларовой поверхности каски и, скатываясь с нее, падали на пятнистый промокший "джангл-фетигз". Где-то рядом вспыхивали желто-оранжевые пятна взрывов. Черный, полный опасностей, лес сомкнулся над его головой жесткими, шуршащими под струями дождя, веерами пальмовых листьев. Огромные папоротники выступали из джунглей, стараясь схватить его за ноги, задержать, повалить. Лианы шевелились, спускаясь по стволам диковинными страшными змеями. "МЫ УБЬЕМ ТЕБЯ!" – Грохотали разрывы за спиной. "ТЫ УМРЕШЬ ЗДЕСЬ!" – Шептали пальмы. “ТЕБЕ НИКОГДА НЕ УБРАТЬСЯ ОТСЮДА!" – Скрипели под порывами ветра стволы деревьев. И вдруг он понял: это правда. Он останется здесь. Навсегда. Уверенность была настолько сильной, что ему стало страшно. Где-то впереди раздавались звуки музыки, льющиеся из динамика старого раздолбанного портативного приемника. Вьетнамская мелодия вплеталась в треск выстрелов и грохот разрывов. И ему почему-то она показалась нереальной, неуместной в этой кровавой передряге. Жирная густая жижа чавкала под каучуковыми подошвами "джамп-бутсов". Ладони холодило стальное цевье Ар-15. Капельки воды срывались с блестящего в свете пламени обнаженного штыка и падали в темно-коричневую грязь. Он продолжал идти вперед по широкой прогалине, стараясь держаться в тени деревьев. Ему было известно что-то, наполняющее его душу ощущением опасности. |
