Полчаса или час филер, изображавший отдыхающего от праведных трудов туриста, высиживал в кафе, через окна которого был хорошо виден интересующий подъезд и были видны подходы.

Потом он допивал свой кофе и уходил. И его место занимала влюбленная парочка, которая только и делала, что щебетала, целовалась и обнималась друг с другом, не отводя глаз от любимого личика, а на самом деле от улицы.

Вдоволь наобнимавшись, нацеловавшись и нащупавшись, парочка уходила. Но улица не оставалась без пригляда, так как на перекрестке, прямо на асфальте, подстелив под себя смятую картонную коробку, располагался грязный и вонючий клошар, который просил у прохожий подаяние. И просил вплоть до вечера, пока его не сменяла еще одна парочка, которая тоже увлеченно целовалась и обжималась, но уже не на улице, а в припаркованной на обочине дороги автомашине...

Ночью наблюдение велось с чердаков близрасположенных зданий с помощью биноклей, приборов ночного видения и видеокамер, закрепленных на парапете ограждения и водосточных трубах.

На следующий день сценарий слежки повторялся, но повторялся в другой последовательности и совсем в другом месте. Одни и те же лица возле одного и того же объекта больше двух раз не светились.

Столь масштабное и хорошо организованное наблюдение не могло не принести результата. И результат себя не заставил ждать...

Но оказался он не таким, на который рассчитывали организаторы и вдохновители слежки. Оказался совсем другим... О котором они даже не помышляли!..

— Да как же не мог, если убил, — возразил Пьер Эжени. — Причем не одного убил и не двух.

— Не двух?.. А сколько? — заинтересовался психолог.

— Шестьдесят человек, — сказал Пьер.

— Сколько?! — ахнул психолог. — Шестьдесят?! Да вы что!.. Что вы такое говорите? Не мог он никого убить. Он курицу не способен зарубить! Вы посмотрите, посмотрите...

И психолог развернул на столе результаты исследований.

— Вот здесь, смотрите, — сто семнадцать баллов! Это же нижний предел, меньше просто не бывает. А здесь!.. И здесь!..

— Мне баллы ничего не говорят, — извинился Пьер Эжени.

— Ну хорошо, могу без баллов, — согласился психолог. — Тесты на общее интеллектуальное развитие... Вот смотрите — ниже среднего. Сильно ниже. Еще ниже... А преступление, я так понимаю, даже самое примитивное, надо спланировать, для чего учесть массу обстоятельств, продумать детали, придумать варианты действия, в зависимости от изменения внешних обстоятельств... И в самом процессе... Там тоже надо быть готовым принимать мгновенные, зачастую нестандартные, решения...

А он не умеет принимать решения! Вот посмотрите, элементарный тест на сообразительность — нужно найти выход из положения в предложенной психологом ситуации. Примитивный выход, в элементарной, как дважды два, ситуации! И что мы видим?.. Он думал двадцать пять минут! Двадцать пять!.. А потом попросил дать ему другую задачу!

А вы говорите!..

— Но, может быть, он не интеллектуал, может быть, он человек действия? — предположил Пьер Эжени.

— Нет, не получается! У человека, как вы выразились, действия должна быть как минимум воля. А у него ее нет. То есть получается, что он не способен ни принять самостоятельного решения, ни воплотить его в жизнь, потому что у него нет для этого никакого инструментария! Он — классический портрет усредненного обывателя в худшем его проявлении. Он может смотреть телевизор, читать газеты, выполнять простейшую работу, если она ему хорошо знакома и если ему четко сформулировать задачу. Но он не способен совершить никакой неординарный, выходящий за рамки его привычек и стереотипов поступок, как вы не способны вдруг, ни с того ни с сего, стать балериной!

А вы говорите, что он убил!.