– Здесь мы используем систему OCLC, а это значит, что читатели могут видеть каталог в режиме онлайн, а не рыться в карточках. Вы знакомы с OCLC?

Фэйт отрицательно покачала головой.

Он стал нудно объяснять ей принципы системы, не упуская ни одной мельчайшей детали, и хотя она искренне хотела его слушать, Фэйт поняла, что отключается и думает о чем-то своем. Неужели такая тоска ждет ее каждый день?

Неожиданно плита с котлетами в старом добром «Макдоналдсе» показалась ей не такой уж и плохой альтернативой.

– Все понятно? – спросил Ланг.

Она кивнула.

– Тогда пойдемте наверх.

– Хорошо.

Поднявшись на лифте на второй этаж, они прошли через отдел документов, затем, на третьем этаже, через отдел периодических изданий и, наконец, через справочный отдел на четвертом. Ланг потратил много времени, показывая пятый этаж, где располагались специальные фонды и основное книгохранилище от А до Р.

– В университете Бреи хранится крупнейшая в США коллекция литературы о Холокосте, – сказал Ланг. – У нас имеются документы, дневники и самая большая подборка фотографий, демонстрирующих зверства немцев. Доступ к этому собранию, так же как и к другим собраниям, составляющим специальный фонд, закрыт для студентов и доступен только преподавательскому составу, ведущему исследования в этой области. – Ланг улыбнулся. – Но если вы проработаете у нас достаточно долго, вас могут прикрепить к спецфонду, и вы увидите эти материалы собственными глазами.

Фэйт заставила себя улыбнуться ему в ответ.

Лифт поднял их на шестой этаж.

Она немедленно почувствовала его особенность.

На этаже царила абсолютная, могильная тишина.

На других этажах присутствовал шум. Даже в библиотеках тишина не бывает абсолютной, и хотя шум этот не проникал в ее сознание, она знала, что он присутствует, – шорох переворачиваемых страниц, перешептывание студентов друг с другом, звуки упавших книг, позвякивание мелочи в карманах, шаги по плиточным полам.

На шестом этаже этих звуков не было.

Когда двери лифта закрылись с негромким чмоканьем и жужжащая машинерия замерла в спячке, на этаже воцарилась абсолютная тишина. В первые мгновения Фэйт даже показалось, что она слишком громко дышит.

Потом Ланг начал свой рассказ.

Казалось, он не замечает окружавшей их атмосферы, поэтому спокойно, как делал это на предыдущих этажах, продемонстрировал ей план этажа, располагавшийся в стеклянной витрине на стене напротив лифтов. Это было графическое изображение расположения всех шкафов с указанием букв, на которые начинались названия книг, стоявших в каждом из них. Книги от Q до Z располагались по часовой стрелке от лифтов. Затем Ланг повел ее по коридорам, и они удалились от них, углубившись в проходы между шкафами. Книжные шкафы были громадными, гораздо выше Фэйт, и ей казалось, что она находится в лабиринте, вырытом какой-то гигантской крысой. Казалось, что этим проходам нет конца.

Фэйт была удивлена, увидев студентов, склонивших головы над книгами и что-то записывающих, сидя за столами, тянущимися вдоль северной стены. Она не могла понять, как им удается сохранять такую тишину и не производить даже тот практически незаметный шум, который она слышала на других этажах библиотеки. Девушка подумала, что на них, должно быть, тоже давит тяжелая атмосфера на этаже и их неслышность объясняется именно этим очевидным давлением.

– Книги на этом этаже, – говорил меж тем Ланг, но даже его голос понизился до шепота, – очень часто путают. Студенты приходят сюда, берут их с полок, оставляют в тележках, ставят не на те места, а иногда даже бросают на пол. – Он сделал паузу. – Эти книги будут частью вашей заботы.

Он провел Фэйт к западной стене, где находился закрытый проволочными дверями проход между двумя рядами книжных шкафов.