|
Скорее всего, он явился проверить, насколько далеко она может зайти, желая помочь мужу. Поэтому завел разговор о ее фиктивном разводе, намекал на то, что знает кое-что неприглядное про своего друга и вынужден скрывать. Ложь! Он лжет так легко даже не потому, что политик, а просто так, зная, что все ему сойдет с рук, главное – результат. А цель у него одна, и эта цель, судя по всему, она – Лена Зворыкина. Печально даже не это, а то, что если и были какие-то надежды на то, что Пышкин сможет помочь, с ними придется расстаться.
Снова зазвонил мобильный. Телефончик лежал на столе, но она не хотела брать его в руки, полагая, что это Володя хочет объясниться, что-то добавить к тому, что он здесь наговорил. Но слышать его не хотелось. Звонок прервался и тут же зазвучал снова. Зворыкина все же подошла и посмотрела на экранчик. Ее вызывал Кадилов. – Наконец-то! – произнес Максим Максимович. – Я понимаю, как тяжело после политика общаться с нормальным человеком, но выслушайте меня. Дело в том, что я в машине возле вашего дома, и уже изрядное время. Видел, как ваш приятель вышел из дома, как пообщался со своим водителем. Кстати, водитель у него весьма примечательный – ему никак не меньше тридцати, а выглядит как мальчик. Худенький, неспешный в движениях, но мимика почти отсутствует, как у человека, весьма осторожного и опытного… Вы заметили? – Я не наблюдаю за чужими водителями. – Вообще-то я уже поднялся и стою возле вашей двери. Мне позвонить или вы не хотите сейчас общаться? Видеть не хотелось никого, но Лена подошла к двери, открыла ее. На пороге стоял Кадилов с большим букетом алых роз. Он перешагнул через порог, и Лену накрыл аромат дорогого парфюма. – Я ненадолго, – произнес Максим Максимович, – на самом деле все, что хотел, уже сказал по телефону. А сейчас просто занес цветы, чтобы вам не было так грустно. Цветы ведь тоже живые существа, и они умеют сопереживать, сочувствовать и забирать часть душевной боли. Так что поскорее поставьте их в вазу. Лена прошла на кухню, взяла вазу, наполнила водой, а за спиной в коридоре звучал почти счастливый голос Кадилова. – Странно, что у Пышкина такой водитель. У всех более-менее значимых людей накачанные ребята, бывшие спецназовцы или что-то вроде, но обязательно с кобурой под мышкой, а у этого шофер – почти мальчик! – Может, Владимир хочет выделиться, хочет показать, что не заботится о своей безопасности, – сказала Лена, опуская розы в вазу. – Тут что-то другое. Мне кажется, есть что-то, их связывающее. Пышкин на моих глазах проделал путь выпускника технического вуза, получившего диплом, а не профессию, случайно попавшего в офис небольшой партии и включенного в партийный список. На партию никто не ставил, но она прошла в Думу. Тогда же он устроился на заочное отделение факультета политологии и, надо сказать, блестяще воспринял полученные знания, потому что на следующих выборах он был в политсовете уже другой партии. – Я все это знаю, – устало произнесла Лена. – Не сомневаюсь, – кивнул Кадилов, – но он был и пока что остается каким-то ущербным. |
