— А почему бы и нет? Назовите мне хоть одно название, которое имело бы какую-либо связь с предстоящей операцией. В этом-то и весь смысл, если угодно.

— Надеюсь, — деревянным голсом сказал Мэллори, — операция не предполагает лобовой атаки, открытого штурма объекта. — Он посмотрел на Йенсена и, не увидев никакой реакции, продолжил: — По шкале Бофорта, ветер в десять баллов означает ураган.

— Ураган! — Чрезвычайно трудно соединить в одном слове восклицание и стон, но Миллеру это удалось запросто. — О, Боже, а я-то мечтал о полном штиле, и чтобы он царил до конца моих дней.

— Мое терпение имеет границы, капрал Миллер, — заявил Йенсен. — Возможно, я подчеркиваю «возможно», мне придется изменить свое решение относительно вашего представления, которое я сделал утром.

— Моего? — осторжно спросил Миллер.

— Представления к медали за боевые заслуги.

— Она должна прекрасно смотреться на крышке моего гроба, — пробормотал Миллер.

— Что такое?

— Капрал Миллер выразил свою признательность. — Мэллори придвинулся к карте и пристально в нее всмотрелся. — Босния и Герцоговина. Район не малый, сэр.

— Согласен. Но, учитывая приблизительное место исчезновений, можно сузить радиус поиска до двадцати миль.

Мэллори отвернулся от карты и медленно начал: — Чтобы подготовиться к этому уроку пришлось изрядно потрудится над домашними заданиями. Утренний воздушный налет на Наврон, самолет, который доставил нас сюда. Вся подготовка — я заключаю из ваших слов — для сегодняшней ночи. Не говоря уже о…

— Мы разрабатывали план почти два месяца. Предполагалось, что вы втроем прибудете несколькими днями раньше. Но… э-э… впрочем, вы сами знаете.

— Знаем. — Угроза лишения медали оставила Миллера равнодушным. — Подвернулось одно дельце. Послушайте, сэр, почему мы? Наш конек — диверсия, подрывное дело, боевые операции, а эта работа для секретных агентов, говорящих на сербско-хорватском или какой там у них язык?

— Почему вы — позвольте судить мне самому. — Йенсен одарил собеседников своей саблезубой улыбкой. — Кроме того, вам всегда сопутствует удача.

— Удача покидает усталых, — возразил Андреа. А мы очень устали.

— Устали или нет, но в южной Европе мне не найти второй группы, равной вам по части находчивости, опыта и ловкости. — Йенсен вновь улыбнулся. — И по части удачи. Я вынужден быть безжалостным, Андреа. Мне не нравится это, но я вынужден. Однако принимаю во внимание ваше переутомление. Поэтому я решил придать вам в помощь группу поддержки.

Мэллори взглянул на троих молодцов, стоящих у камина, и перевел взгляд на Йенсена. Тот кивнул.

— Они молоды, полны сил и рвутся в дело. Морские командос, прекрасно обученные боевики, лучшие, которыми мы сегодня располагаем. Замечательное разнообразие способностей, уверяю вас. К примеру Рейнольдс. — Йенсен кивком головы показал на очень высокого темноволосого сержанта, со смуглым лицом и орлиным носом. — Он умеет все — от подводных подрывных работ до вождения самолета. Сегодня он поведет самолет. И как вы можете заметить, сержант пригодится, если потребуется нести тяжести.

Мэллори мягко заметил: — До сих пор Андреа весьма неплохо справлялся с обязанностями носильщика, сэр.

— Они сомневаются, — обратился к Рейнольдсу Йенсен. — Покажите им, что вы сможете пригодиться.

Рейнольдс подумал, затем нагнулся, поднял тяжелую латунную кочергу и попытался согнуть ее. Согнуть оказалось непросто. Лицо Рейнольдса побагровело, на лбу и на шее вздулись вены, щеки от напряжения задрожали, однако кочерга медленно и неотвратимо принимала очертание буквы «U».