В самом конце допроса, без всякой видимой связи с предыдущим текстом, в протокол вдруг вклинилась многозначительная фраза Евдокии Масленниковой: «Я не говорила Каширской о том, что сейчас исчезают дети». Разумеется, запись эта появилась неспроста, явно разговор на эту тему завёл Брагилевский и что-то увещевающе подсказал допрашиваемой дамочке, мол, укоротите язык, статья 58 в нашем замечательном Уголовном кодексе существует в том числе и для таких вот болтунов, как вы. И Евдокия, разумеется, всё поняла правильно и сказала под запись в протоколе как нужно, ибо кабинет следователя – это совсем неподходящее место для того, чтобы испытывать судьбу. Хотя можно не сомневаться, что разговоры об исчезающих неизвестно куда детях в Свердловске в те недели велись безостановочно и повсеместно.

Впрочем, вернёмся к содержанию протокола допроса Масленниковой.

Встреча с возницей, доставлявшим мануфактуру в магазин, обеспечивала Евдокию Васильевну прекрасным алиби. В самом деле, если она в 12:30 встретила у винных складов на улице Шарташской возницу, то это значило, что она никак не успевала за полтора часа увести Колю Савельева от дома в лес за посёлок Станкострой, убить его там, вернуться обратно на улицу Мамина-Сибиряка и от неё пройти в конец Шарташской. Это более 13 км, даже мужчина с ребёнком на руках вряд ли накрутит такой километраж без автомашины или как минимум велосипеда. Разумеется, утверждение Масленниковой о встрече с возчиком из мануфактурного магазина надлежало проверить, но и помимо него имелась существенная деталь, убедившая, по-видимому, Брагилевского в том, что Евдокия не похищала Нику Савельева. Дело заключалось в том, что по словам Масленниковой мальчик исчез ранее того времени, о котором сообщала милиции бабушка пропавшего. Напомним, что, по мнению Блинниковой-Каширской, это произошло в 11 часов или позже. В интересах Масленниковой – если только она действительно являлась убийцей – безоговорочно согласиться с подобной оценкой и ни в коем случае не сдвигать момент исчезновения ребёнка на более ранний срок. Такое поведение преступнику будет диктовать здравый смысл! Ну, в самом деле, задумайтесь на минутку: если следствие согласится с поздним похищением, то тем самым правоохранители оставят Масленниковой меньше времени на умерщвление ребёнка и сокрытие трупа. И наоборот – если момент похищения будет сдвинут на ранний час, то тогда интервал времени для действий Масленниковой автоматически увеличится, и ей труднее будет доказывать свою невиновность.

Но Евдокия сама взялась доказывать, что похищение Ники произошло ранее того часа, о котором говорила бабушка мальчика. Причём заметно ранее, речь шла примерно о получасе – это серьёзная фора в таком деле, как похищение. Так настоящий убийца себя повести не мог, и лейтенант Брагилевский понял, что женщину впутывают в эту историю совершенно напрасно. Сын её тоже был непричастен к похищению Коли Савельева – все перемещения Леонида Масленникова легко устанавливались, алиби его сомнений не вызывало. Именно поэтому Брагилевский в конце допроса подписал постановление об изменении выбранной ранее меры пресечения, согласно которому задержанная Масленникова освобождалась. Вручив женщине отобранные ранее документы, он отпустил её домой.

Неожиданный поворот, правда? Надо думать, перипетии этого долгого дня добавили Евдокии Васильевне немало седых волос, но, как говорится, хорошо всё то, что хорошо заканчивается. Для Масленниковой история с задержанием закончилось неожиданно хорошо и главное – быстро.

Тем не менее ясности относительно истинных мотивов убийства Ники Савельева, а главное личности убийцы, ничуть не добавилось.