Далее последовало несколько довольно любопытных замечаний об образе жизни и досуга Владимира Винничевского: «Он каждый день учил уроки. Родители его в школе ничего не проверяли… Отношение родителей к Владимиру было хорошее, часто он ходил в театр музкомедии, в кино, ходил иногда с родителями, ходил и один… Владимир вообще очень скрытный, у него добиться в чём-либо признания бывало трудно. Были случаи, когда я сама замечала, что он ходит бледный, угнетенный, но причин этого мне узнавать не удавалось. Он жаловался, что у него плохая память и ему трудно усваивать уроки. Он просился, особенно нынче (по смыслу: в последнее время – прим. А. Р.), чтобы оставить учение и поступить куда-либо работать, но его в этом разубеждали и мы, и родители».

Разумеется, Марии был задан вопрос о друзьях Винничевского. Ответила она, в общем-то, ожидаемо, примерно так, как после отвечали на подобный вопрос многие: «Друзей у него никого не было, он не был общественником.., любил уединение. Но во дворе он иногда играл в мяч с Файбушевичем Владимиром, 15 лет, и его сестрой Розой, лет 12». Про отношение Винничевского к детям Мария Мелентьева ответила однозначно, без малейших колебаний: «Он к моим детям относился хорошо, иногда он читал {им} книги, рассказывал сказки, играл с ними. Никакого недолюбливания детей со стороны Владимира я не замечала».

Мария оказалась осведомлена об инциденте с похищением Винничевским револьвера отца и рассказала об этом происшествии следующее: «Когда Владимир учился в школе №14 в 5 классе, он познакомился с Сарафанниковым и Гапановичем. Эти мальчики были плохого поведения, Сарафанников был исключён из школы. Тогда Владимир похитил у отца револьвер и из дома сбежал, ночь не ночевал, ночевал он на ВИЗе у моей снохи Якушевой, а утром вернулся домой и револьвер возвратил. Он рассказывал нам, что договорился с Сарафанниковым и Гапановичем совершить кражу из военного склада, а после уехать на Кавказ. Револьвер он передал этим ребятам. Он по договоренности с ними о встрече ходил к Агафуровским дачам, где ждал Сарафанникова и Гапановича, но они не пришли. По его же словам, кража из склада у них не удалась, они сорвались с забора».

Поворот интересный! Оказывается, во всем виноваты «плохие друзья», но на место сбора приходит почему-то один только «тихоня» Винничевский, а «плохие друзья» в последнюю минуту включили «задний ход». Тут невольно задумаешься, кто же из этой троицы по-настоящему «плохой». Да и сама решимость совершить хищение с охраняемого склада тоже весьма примечательна. Учитывая, что предприимчивые ребятки озаботились добычей оружия – и раздобыли-таки револьвер! – попытка проникнуть на охраняемый склад могла закончиться убийством. Вот тебе и «тихоня» Винничевский!

Кроме того, Мария рассказала о ещё одной попытке Владимира убежать из дома. Вот этот фрагмент протокола: «В марте сего года Владимир.., тайно от родителей уехал из Свердловска. В Н. Тагиле его сняли с поезда, и он был в Тагиле два дня, и за ним в Тагил ездила мать. Его целью было уехать в Богословск, пойти работать. Всего он тогда отсутствовал дня 3-4, мне помнится, что мать за ним в Тагил выезжала 8 марта». Интересный сюжетный зигзаг! А ведь допрошенная в тот же день Елизавета Винничевская об этом маленьком приключении сына ничего не сказала!

Склонность к побегам из дома и бродяжничеству (так называемая дроромания) в большинстве случаев отнюдь не является следствием домашнего насилия или материальных трудностей, как может кто-то подумать. С точки зрения криминальной психологии это одна из форм девиантного поведения, имеющая не социальную, а психологическую природу. Склонных к дроромании лиц привлекает возможность жить по собственным правилам, не сообразуясь с ожиданиями близкого окружения: родных, друзей, коллег. Бродяги утверждают, что их влечёт свобода, но правильнее сказать, что дело тут вовсе не в свободе, а бесконтрольности и анархии, ну и само собой, возможности тунеядствовать.