|
Несколько минут они молчали. Тучи медленно проплывали по небу, время от времени заслоняя солнце, воздух становился прохладнее. Тэлли подумала о Перисе, попыталась вспомнить, как он выглядел, когда откликался на прозвище Шнобель. Почему-то теперь она не могла вспомнить его уродливое лицо. Словно те минуты, когда она увидела его красавцем, стерли воспоминания длиной в целую жизнь. Теперь она помнила только Периса-красавчика. Нынешние глаза, нынешнюю улыбку. — Интересно, почему они никогда не возвращаются? — задумчиво произнесла Шэй. — Даже просто в гости не приходят. Тэлли сглотнула подступивший к глотке ком. — Потому что мы такие уродливые, Худышка, вот почему. ВЗГЛЯД В БУДУЩЕЕ — А вот вариант номер два. Тэлли прикоснулась к своему кольцу-интерфейсу, и изображение на уолл-скрине — большом настенном дисплее — изменилось. Эта Тэлли была стройная, с очень высокими скулами, темно-зелеными кошачьими глазами и широким ртом, растянутым в многозначительной улыбке. — Это, гм… очень необычно. — Ага. И сильно сомневаюсь, что это вообще допустимо. — Тэлли поиграла с параметрами формы глаз, а брови опустила так, что они стали выглядеть почти нормально. В некоторых городах делали экзотические операции (только новеньким), а здесь власти гордились своей консервативностью. Тэлли сомневалась в том, что врач удостоит этот вариант внимания, но просто было весело выкачивать из программы все ее возможности. Думаешь, я очень страшная? — Да нет. Ты просто натуральная киска, — хихикнула Шэй. — Увы, я говорю в абсолютно прямом смысле. Киска, которая кушает дохлых мышек. — Ну ладно, ладно. Поехали дальше. Следующая Тэлли представляла собой гораздо более близкую к общепринятым стандартам морфологическую модель.[1] Миндалевидные карие глаза, прямые черные волосы с длинными прядями, темные, очень пухлые губы. — Жутко банально, Тэлли. — Да ты что! Я так долго над этим вариантом трудилась! Я думаю, мне так было бы очень круто. Просто как Клеопатра. — А знаешь, — заметила Шэй, — я читала, что настоящая Клеопатра вовсе не была такой уж раскрасавицей. Она всех сражала наповал своим блестящим умом. — Ну да, да. А ты ее фотку видела? — Тогда не было фотоаппаратов, Косоглазка. — Вот-вот. Так откуда же тебе тогда знать, что она была уродка? — Оттуда, что так все время писали историки. Тэлли пожала плечами. — Может быть, она была самой настоящей классической красавицей, а они об этом даже не знали. У них тогда странные понятия о красоте были. Они представления не имели о биологии. — Повезло им, — вздохнула Шэй и посмотрела за окно. — Ну ладно, мои морфы тебе не нравятся, почему не покажешь мне свои? Тэлли очистила уолл-скрин и плюхнулась на кровать. — Не могу. — Сконструировать можешь, а смотреть сил нет? — Да нет, на самом деле не могу показать. Я никогда такого не делала. Тэлли от удивления широко раскрыла рот. С программой будущей внешности, позволявшей создавать морфы, баловались все, даже малые дети, у которых структура лица еще не устоялась окончательно. Помечтать о том, как ты будешь выглядеть, когда станешь красивым, — это занятие считалось неплохим способом скоротать время. — Ни разу? — Ну, может, в детстве. Но мы с друзьями уже давно перестали этим заниматься. — Ясненько. — Тэлли села. — Ну, это мы сейчас исправим. |
