Джессика высвободила свою руку.

— Извини, но сейчас я бы хотела уйти, — сказала она с особым выражением.

— Подожди, я провожу тебя.

— Не нужно, Грегори, — уходя ответила Джессика. — Не надо из-за меня оставлять гостей одних.

— Джессика…

— Оставь ее, дядя Грегги, — вмешалась Мэнди. — Иначе Джессика рассердится.

«В этом Мэнди права», — подумала со злостью Джессика, поворачивая к лестнице. Лучше сказать: она уже рассердилась. Даже очень рассердилась.

— Не вмешивайся, пожалуйста, Мэнди, — рявкнул Грегори раздраженно и пошел вслед за Джессикой.

— Хорошо, хорошо. Но мы могли бы вместе проводить Джессику домой, а потом вдвоем поплавать в озере. Разве нет, дядя Грегги?

Грегори повернулся и погрозил Мэнди, которая стояла на лестнице террасы как деревенская простушка.

— Ты останешься здесь, понятно? И с этого момента я больше не хочу слышать это дурацкое «дядя Грегги»!

С этими словами он повернулся и помчался вслед за Джессикой, белое платье которой светилось между кустами рододендронов. Ее высокие каблуки поспешно застучали по дорожке, вымощенной плиткой.

— Джессика! — Догнав, Грегори умоляюще повернул ее к себе. — Пожалуйста, не убегай, не поговорив со мною. Давай выпьем у тебя немного вина.

Джессика посмотрела в любимое лицо и чуть было не упала ему в объятия. Но злость пересилила.

— Оставь меня в покое, Грегори, — сказала она резко. — По крайней мере на сегодня. Я сыта всем этим и хочу побыть одна.

— Это твое последнее слово?

— Мое самое последнее. А теперь, пожалуйста, прекрати меня нервировать, иначе я разозлюсь еще больше.

— Джессика, ты не находишь, что несколько преувеличиваешь? — попробовал Грегори в последний раз. — Я и не думал, что ты можешь быть такой непримиримой.

В глубине души она признавала его правоту, но не могла преодолеть обиду.

— Ты можешь позвонить мне завтра днем, но сейчас я хочу, чтобы ты оставил меня в покое. Спокойной ночи.

С этими словами она вошла в дом и закрыла дверь. Она была раздражена и обижена, и больше всего ей хотелось бы высказать Грегори свое возмущение. Но, с другой стороны, внутренний голос говорил ей, что она перегибает палку. Стоило ли так ревновать к этой девочке? А где же доверие к мужчине, которого она любила?

«Доверие! Того, что я видела, для меня достаточно, — упрямо возражала она самой себе. — Конечно, Грегори не хочет меня потерять, я знаю, как он меня ценит. Но совершенно очевидно, что он не прочь пофлиртовать с этой Мэнди».

На улице было уже темно. Джессика вышла в сад, чтобы убрать со стола, который она накрыла для обеда с Грегори, и увидела Грегори, бредущего по дороге к вилле. Ее сердце сжалось. Он шел медленно и производил впечатление очень несчастного и одинокого.

Джессика вздохнула и убрала со стола. Потом она уселась перед телевизором, чтобы отвлечься от мыслей о Грегори и Мэнди. Ей это удалось на некоторое время, пока она смотрела захватывающий фильм, но в дверь постучали. Джессика уселась, выпрямившись. Ее сердце забилось. Это мог быть только Грегори! Что ей делать?

Снова постучали, на этот раз сильнее.

— Джесси, — упрашивал Грегори. — Пожалуйста, впусти меня. Давай поговорим.

Джессика сглотнула. Если она теперь его впустит, то, конечно, проявит слабость и позволит ему обвести себя вокруг пальца.

— Я уже тебе сказала, что ты должен оставить меня в покое до утра, Грегори, — крикнула она ему.