|
– Ты Дэю спасаешь! Старший следователь засопел. Очень разгневанно. Юрао нахально продолжал разглагольствовать: – И вот если ты сейчас Окено не уведешь, Дэй допоздна будет курсировать по свалкам в поисках разложившихся трупов. А ей и так не просто, она вообще с любимым рассталась. И я присоединилась к недобрым взглядам на Юрао. Риайя же перестав буравить брата, удивленно взглянула на меня. Я молчу. А Юрао – нет. – А ты что, не поняла? Или не видела как она в праздник Смерти Зимы чуть ли не весь снег извела? Думаешь исключительно, дабы от хворей избавится? – Юррр, а ты дроу блохастых видел? – с намеком прошипела я. Партнер мне очаровательно улыбнулся и нахально заметил: – Нет, мне блохастого дракона хватило. – У драконов бывают блохи? – изумился Окено. – Случается, – Юрао мне весело улыбался, – как доведут адепток академии проклятий, так с ними такое и случается. И вообще, что мы все о блохах да о трупах, день то сегодня какой теплый, солнце яркое, травка зеленеет… Я предлагаю погулять, что скажете? Сказать все хотели. Ри явно хотела сказать, все, что думает о брате, но ей было жалко меня. Окено так же явно желал высказаться, но ему очень нравилась Риайя. Я вообще привыкла молчать, а еще мне очень не нравились трупы, даже если они и могли рассказать хорошему следователю больше, чем плохому некроманту. В общем Юрао протянул мне руку, Окено повторил маневр с Ри. Я с благодарностью вложила ладошку в когтистую лапу Юрао, Ри, фыркнув, взяла Окено под локоток и мы пошли гулять. Старший следователь и Риайя впереди – смотрелись они потрясающе и одеты были как пара, и мы с Юрао сзади, и шли мы чуть медленнее, исключительно чтобы поговорить. – Как ты? – начал партнер. – Получше, – не стала увиливать я. – А как ты понял, что в праздник Смерти Зимы что-то произошло? Я же старалась улыбаться, никто и не заметил. – Никто и не заметил, – дроу чуть сжал мою ладошку. – Только мы с Наавирром. Мы тебя лучше знаем. Я промолчала, глядя вперед, где Окено вдруг остановился, сорвал веточку белоснежных цветов с дерева и протянул Ри. Несмотря на подчеркнутую неприязнь к старшему следователю, темная эльфийка заметно смутилась и цветы взяла так… так как не берут у тех, кто безразличен. Теплая, такая добрая улыбка озарила лицо мастера Окено. Ри вообще опустила головку, прикрыв смущение попыткой вдохнуть аромат цветов. Полувасилиск был готов расцвести, как и все вокруг. – Наконец-то он понял, – с усмешкой прошептал Юрао. – Что понял? – спросила я, впрочем, учитывая то, как Ри позволила взять себя за руку, тут действительно все понятно. – Понимаешь, – начал рассказывать партнер, – Ри он всегда нравился. Да она фыркала, перец ему в чай подсыпала, гвозди в постель, толченую соль в мыло для умывания. Все как полагается, и все для того, чтобы Окено, наконец, обратил на нее внимание. Мне было шестнадцать, ей четырнадцать, и следователь, конечно, внимание обращал, куда уж тут не обратить после такого, но не как на девушку. А когда Ри исполнилось двадцать, уже она его видеть не хотела. Мы, дроу, мстительные. Я улыбаясь смотрела как одна очень мстительная дроу, обернувшись через плечо, взглянула на брата. Юрао весело помахал рукой на прощание, вряд ли Окено не заметил, что его осторожно повели в наиболее пустынную часть парка. – Очень мстительные, – повторил Юрао. – Вот зря он пошел! – Почему зря? Может им стоит побыть наедине, – мне было так радостно за Ри. |
