— Теперь еще ждать результатов. До самого понедельника.

— Ну, тебя-то точно возьмут, — ни секунды не сомневался я.

— Тогда и тебя, — ответила она. — Ты не хуже меня эту сцену играл.

— Не знаю, не знаю, — пожал плечами я.

А про себя добавил: «Если я попаду в студию, то только благодаря тете Нонне и еще потому, что мальчиков мало».

На выходе из зала нас поджидал Будка:

— Молодцы, — похвалил он. — Только ты, Круглый, в самом начале чего-то не по делу суетился. Но вообще это… талантливо.

Кажется, наш Будка уже вообразил себя мастером сцены. Хотя, наверное, у него какое-то право на это было. Я честно признался:

— Ты гораздо лучше нас выступил. Кстати, откуда у тебя такой классный текст про пса?

— Дома нашел, — широко улыбнулся Будка. — Мне книгу давно подарили, вот она и лежала. А теперь я прочел и понял, что это как раз то, что надо. И текст запомнился как-то сам собой. А книгу написал Киплинг. Называется «Ваш покорный слуга Пес Бутс».

— Дай почитать, — попросила Агата. — Я про собак люблю.

— В понедельник принесу, — пообещал Митька.

К нам подбежала Адаскина.

— Ну, вы хитрюги! — тряхнула она густыми черными кудряшками. — Надо же, какие военные тайны. Ты даже от меня, Агата, скрыла, что будешь выступать вместе с Климом.

Чувствовалось, что это сильно задело Зойку. Однако Агата ничуть не смутилась:

— Ну, ты же, Зойка, отказалась со мной репетировать.

— Зойка? — разинул рот Будка. — Она что, должна была Ромео играть? Тогда хорошо, что отказалась.

Я с ужасом покосился на Зойку. Ее круглое личико с пухлыми щечками залилось ярким румянцем. Глаза свирепо сузились. И она процедила сквозь зубы:

— Это почему же хорошо?

Момент наступил напряженный. Однако до Митьки, видно, уже дошло, что он ляпнул лишнего, и он постарался сгладить неловкость:

— Во-первых, Адаскина, ты на Ромео совсем не похожа. И даже ростом ниже Агаты. Вот и прикинь, как бы вы смотрелись на сцене.

Зойкино лицо несколько подобрело.

— Ну, в общем, конечно, да, — согласилась она. — Поэтому-то я и уговаривала Агату стать Ромео. Я бы сыграла Джульетту, и все было бы нормально.

— Теперь чего говорить, — махнул рукой Будка. — Уже поздно.

— А как вам мой сольный номер? — осведомилась Адаскина.

Будка крякнул, взглянул на часы и, выпалив вдруг: «Ой, мне пора!» — унесся прочь.

«Вот гад, — подумал я. — Удрал, а нам отдуваться».

— Так вам понравилось? — не унималась Зойка.

— Понравилось, понравилось, — скороговоркой произнесла Агата.

— О-о-о! — отделался ничего не значащим восклицанием я.

В это время из школы вышла Танька Митичкина, и Зойка полностью переключилась на нее.

— Видели? Вот кому на сцену противопоказано выходить.

— А по-моему, она была вполне ничего, — вырвалось у меня.

Я словно поднес фитиль к пороховой бочке, и Адаскина взорвалась. Закатив глаза к небу, она простонала:

— Ми-тич-кина? Ничего?

— Ну да, — уже был вынужден отстаивать свою точку зрения я.

— Агата, а ты что молчишь? — воззвала к подруге Зойка.