— Ты угадал, большая часть денег действительно записана на мое имя.

Вера и Кевин смотрели на нее, открыв от изумления рты.

— То есть мне крупно повезло, что я являюсь старинным дружком этой самой жены, ты это хочешь мне сказать? — Джэко не понимал, издевается над ним Конни или говорит серьезно.

— Я хочу тебе сказать, что некоторым мужчинам везет с женами. Если утром Гарри будет в здравом уме, я отвезу его в банк еще до пресс-конференции.

— Но если деньги принадлежат тебе, почему ты не хочешь их себе и оставить? — недоумевал Джэко.

— Потому что я все же не полное дерьмо, что бы ты обо мне ни думал. Вера, можно, я переночую на диване в гостиной?

Вера проводила подругу в гостиную, дала ей плед и с восхищением сказала:

— Ты самая сильная женщина, которую мне только приходилось видеть!

— А ты самая лучшая подруга, какая только может быть, — ответила Конни, а про себя подумала: «Как было бы здорово любить не какого-нибудь мужчину, а Веру! Жить рядом с ней всю жизнь, разводить цветы, дарить друг другу маленькие подарки в знак взаимной любви!» И она рассмеялась своим собственным мыслям.

— Чего это тебе вздумалось веселиться, когда все вокруг летит кувырком? — поинтересовалась Вера.

— Напомни мне когда-нибудь, и я тебе расскажу. Только вряд ли ты поверишь, — ответила Конни, сбросила туфли и улеглась на диван.

Несмотря на все переживания минувшего дня, Конни спала как убитая и проснулась только утром от звяканья посуды. Это был Гарри — бледный, с длинной потемневшей царапиной через всю щеку. А она и забыла о том, что произошло накануне вечером! Гарри стоял, держа в руках поднос с дымящейся чашкой и сахарницей.

— Я принес тебе кофе, — сообщил он.

— Спасибо, — поблагодарила Конни, но даже не шевельнулась, чтобы взять поднос.

— Мне очень стыдно. — Да?

— Мне так стыдно, Конни! Вчера вечером я словно спятил. Все, к чему я когда-либо стремился, это выбиться в люди, и вот, когда мне это почти удалось, я все испортил.

Он был полностью одет и тщательно выбрит. Гарри был готов к самому трудному дню в своей жизни. Конни смотрела на него как в первый раз и видела мужа таким, каким увидят его по телевизору люди, потерявшие из-за него все свои накопления, каким видели его партнеры по деловым переговорам и собеседники на светских раутах. Красивый, жадный до жизни мужчина, который «стремился выбиться в люди», а уж какой ценой — неважно.

А потом Конни заметила, что он плачет.

— Ты так нужна мне, Конни! Ты притворялась в течение всей нашей совместной жизни, так притворись еще раз, сделай вид, что простила меня! Пожалуйста, Конни, я не могу без тебя! Ты единственный человек, способный мне помочь!

Он положил оцарапанное лицо ей на колени и всхлипывал, как мальчишка.

Тот день прошел для нее как в тумане. Он был похож то ли на фильм ужасов, то ли на ночной кошмар, когда никак не можешь проснуться.

Они долго пробыли в адвокатской конторе, где Гарри растолковывали текущее состояние дел. Часть денег, предназначенная для обучения детей, представляла собой трастовый фонд, была удачно вложена и составляла весьма крупную сумму, остальные были записаны на имя Конни и также вложены в различные предприятия. Констанс Кейн являлась чрезвычайно состоятельной женщиной.

Она видела, с каким презрением относится адвокат к Гарри и даже не пытается этого скрыть. Старинный друг ее отца Т. П. Мерфи, поседевший еще больше, также присутствовал при разговоре, но сидел молча, с мрачным, сосредоточенным лицом. Помимо них в конторе присутствовали бухгалтер и эксперт по ценным бумагам. Они обращались с великим Гарри Кейном так, словно он был рядовым жуликом.