Конни указала на рекламную листовку.

— Этот человек — мой муж, а это — его любовница. Много лет я закрывала глаза на их связь. Мне безразлично, что он с ней спит, но я не позволю ему использовать мои деньги для обмана ни в чем не повинных людей.

Конни понимала, что она может показаться сумасшедшей — с горящими от ярости глазами.

— Я не могу принять эти деньги, миссис Кейн, — негромко заговорил Гас, — не могу. Это слишком большая сумма.

— Увидимся во вторник, Лоренцо, — бросила Конни и вышла на улицу.

Как часто, возвращаясь вечером после занятий, она надеялась, что Гарри дома, но его там не оказывалось. Сегодняшний вечер не стал исключением. Несмотря на поздний час, Конни позвонила старому другу своего отца, юристу Т. П. Мерфи, а затем своему адвокату. Она не стала извиняться за неурочный звонок, и разговор продолжался до одиннадцати ночи.

— Что же вы намерены делать теперь? — спросил адвокат под конец разговора.

— Позвонить на Харкорт-сквер, — жестко ответила Конни. Там располагалось полицейское Управление по борьбе с мошенничеством.

В ту ночь Гарри так и не вернулся домой, а Конни так и не смогла уснуть. Она размышляла о том, что с их стороны было несусветной глупостью так долго жить в этом доме. Каждый из детей уже живет отдельно в своей собственной квартире.

Утром, бледная как смерть, Конни затормозила возле офиса своего мужа и поднялась по ступеням. Предстояла встреча, после которой его жизнь изменится радикальным образом.

Адвокаты предупреждали Конни о том, что в прессе опять поднимется невообразимая шумиха, что изрядная порция грязи неизбежно прилипнет и к ней самой, и посоветовали ей в течение некоторого времени пожить в каком-нибудь другом месте, о котором не знают журналисты. Уже много лет назад Конни купила небольшую квартирку на тот случай, если мама вдруг решит вернуться в Дублин. Квартирка находилась в первом этаже дома на берегу моря. Идеальное место для подобной ситуации! Она может перебраться туда за пару часов. «А больше и не понадобится», — сказали ей адвокаты.

Гарри сидел за письменным столом и наблюдал за тем, как полицейские изымают документы и копируют файлы с жесткого диска компьютера.

— Я всего лишь хотел выбиться в люди, — произнес он.

— Однажды ты уже говорил мне эти слова.

— И говорю еще раз. От того, что повторяешь что-то дважды, это не становится ложью.

— Нет, ты хотел совсем другого. Ты хотел захапать как можно больше.

— Зря ты это затеяла. У тебя-то ведь все было в порядке.

— У меня всегда все было в порядке, — холодно ответила Конни.

— Нет, ты всегда была зажатой, ревнивой и фригидной сукой. Ты и сейчас такая же.

— Я никогда не ревновала к тому, что могла тебе дать Шивон Кейси.

— Почему же ты так поступила со мной?

— Потому что ты повел себя бесчестно. Тебе уже был преподан один урок, и я спасла тебя. Тебе этого было мало?

— Ты ни черта не понимаешь в мужчинах! Ни черта! — Он почти выплевывал слова. — Ты не только не способна удовлетворить мужчину. Ты еще и дура — считаешь, что настоящий мужик согласится принимать от тебя подачки и терпеть, когда ты гладишь его по головке?

— Тебе следовало оставаться сильным. Хотя бы ради детей, — сказала она.

— Убирайся отсюда, Конни.

— Они любили тебя до последнего дня, очень любили. Сейчас у каждого из них — своя жизнь, но ты все равно остаешься для них отцом. Я знаю, тебе всегда было наплевать на своего отца, но большинству людей это не свойственно.

— Ты ненавидишь меня, правда? И будешь торжествовать, когда я окажусь в кутузке.