Лу и его друзья превратились в героев. Женщина настаивала на том, что должна отблагодарить их. Быстро сориентировавшись, Лу сказал, что ужин для всей их компании мог бы стать вполне приемлемым вознаграждением. Такой вариант полностью удовлетворил обе стороны.

— Con vino, si е possibile, — добавил Лу.

Затем они напились до положения риз и были вынуждены возвращаться в гостиницу на такси.

— Я еще никогда не проводила время так здорово! — сказала Лиззи, после того как, идя к остановке такси, споткнулась во второй раз.

— Зависит от того, с какой стороны посмотреть, — философски ответил Лу.

Устроившись за столиком, Конни обвела взглядом зал пиццерии. В основном здесь собрались молодые люди примерно в возрасте ее собственных детей. Они бойко жестикулировали, перебивали друг друга, смеялись. Они были веселы и полны жизни. А если это последнее место, которое ей предстоит увидеть? Если за ней и впрямь неотступно следует неведомый и неумолимый охотник, оставивший для нее в гостинице свое страшное письмо? Могут ли ее убить прямо здесь, на глазах у всех этих людей? Нет, это невозможно! Но как в таком случае объяснить угрожающую записку, которая до сих пор лежит у нее в сумочке? Может, на всякий случай написать и положить туда же записку от своего имени, объяснив, что послание с угрозами, возможно, получено от Гарри или его партнеров, как он обычно их называл? А если тут действительно замешан Гарри, не следует ли из этого, что он окончательно свихнулся? Или, быть может, он хочет свести с ума ее? Нет, черта с два! Не получится!

На ее столик упала тень. Конни подняла голову, ожидая увидеть официанта или кого-нибудь из посетителей, который хочет попросить у нее разрешения забрать свободный стул. Однако ее глаза встретились со взглядом Шивон Кейси, многолетней любовницы ее бывшего мужа, женщины, которая помогла Гарри обворовать своих клиентов, причем не единожды. Ее лицо изменилось, оно выглядело старше, гораздо более усталым, его прорезали морщинки, которых раньше не было. А вот глаза были ясными и злыми. Конни вдруг стало очень страшно. В горле у нее пересохло, она не могла вымолвить ни слова.

— Вы по-прежнему в одиночестве, — процедила Шивон, презрительно глядя на Конни, к которой все еще не вернулся дар речи. — Неважно, в какой город мира и в сопровождении скольких недоумков вы приезжаете, но вы всегда одна.

Из ее горла вырвался звук, обозначавший смех, однако веселья в нем не было.

Конни прилагала все усилия, чтобы оставаться спокойной. Эта женщина не должна заметить испуга на ее лице. Вот когда ей пригодилось выработанное годами умение делать вид, что все идет хорошо.

— Нет, я уже не одна, — сказала она, пододвигая Шивон свободный стул.

Лицо Шивон помрачнело еще больше.

— Все та же великосветская леди, которую ничто не может вывести из равновесия. Ничто!

Шивон говорила громко и зло. На них уже начали оглядываться, предвкушая шумную сцену. Конни заговорила тихим и бесстрастным голосом, стараясь, чтобы он не дрожал:

— Вряд ли эту пиццерию можно считать подходящей обстановкой для великосветской леди, — сказала она, оглянувшись по сторонам.

— Самая подходящая для герцогини трущоб. У вас нет настоящих друзей, поэтому вы беретесь опекать банду безнадежных кретинов, отправляетесь с ними в этот нищенский вояж и все равно оказываетесь ненужной. Вы всегда будете в одиночестве, так что будьте к этому готовы.

Конни стало легче дышать. Может быть, Шивон все же не собирается убивать ее, иначе разве стала бы она предрекать ей одинокое будущее?

— Я готова к этому, — просто ответила она. — Господи, да разве я не была одинока все эти годы!

На лице Шивон появилось удивление.

— Как вы спокойны!

— Да нет, на самом деле не очень.