Уверена, Анастасии придется нелегко. Помоги ей, если потребуется, как помогал мне.

Молись за меня и прости все, в чем провинилась перед тобой.

Степан перекрестился на «красный угол» большой, выходящей в сад гостиной, светлой и веселой. в отличии от сумрачных комнат родового имения Барковских в Тульской губернии. Дом был конфискован по постановлению суда, вместе со всем имуществом богатого помещика.

Скандальный процесс фальшивомонетчиков несколько месяцев будоражил общественное мнение в связи с громкими именами обвиняемых.

Василий Иванович Барковский повесился в камере после вынесения приговора. Его супруга Кити — урожденная Дебраш, с двенадцатилетней дочерью Настей и преданным дворецким Степаном вернулась в Авиньон, где изо всех сил старалась скрыть от чопорной буржуазной родни правду о преступлении и смерти мужа.

Мадам Дебраш-Барковская скончалась внезапно, оставив юной дочери наследство в виде запущенного, сдаваемого в аренду парижского дома. Семнадцатилетняя Анастасия, отметив траурный месяц, исчезла из Авиньона со своим приятелем — смазливым заезжим шалопаем, гонявшим по узким улицам старого города в шумном, источающем бензинное зловоние автомобиле. Вылетев в дыму и грохоте за пределы древнего Авиньона, автомобиль Шарля с немалыми приключениями добрался до парижского особняка.

Называемая себя графиней Анастасия живо освободила дом от жильцов, и срочно вызвала к себе собравшегося было вернуться на родину Степана. Они поселились вдвоем в пустом, разрушающемся доме, где по ночам сновали голодные крысы. Шарль исчез с горизонта «графини», живущей на приносимые Степаном гроши. Знавший французский язык с малолетства, с тех пор. как стал денщиком при барине Василии Ивановиче, Степан смел найти заработок в кичливой французской столице — он стал разносчиком овощей в соседней лавке.

Анастасия не отчаивалась. Дешевые платьица не мешали девушке выглядеть очаровательно, привлекая внимание фланирующих по бульварам состоятельных господ. Прогуливаясь по веселым парижским улицам, Стаси не имела намерения торговать своим телом, — она выходила на поиски удачи. Однажды случай вроде бы улыбнулся ей.

— Эй, девочка, впервые вижу такой вертлявый задик. — Широкая ладонь огладила Анастасию пониже спины. — Ты не ходишь, — ты танцуешь, причем, что-то зажигательное.

Девушка обернулась, готовясь дать отпор наглецу, но господин в цилиндре с седыми висками и тонкой щеточкой усов выглядел вполне респектабельно, а в его глазах, прячущихся в одутловатых складках, плясали такие веселые огоньки, что она лишь дерзко улыбнулась.

Через месяц Стаси танцевала в ресторанчике мсье Мартина. Через два — она уже исполняла сольный танец — нечто среднее между фокстротом и румбой, под названием «Испанские фантазии» в паре с напомаженным, вымазанным под мулата солистом шоу. А еще через две недели танцовщица была с треском выгнана — у господина, с которым ужинала русская «графинюшка», пропал портмоне.

Степан утешал отчаявшуюся хозяйку и боялся рассказать ей, что тоже остался без работы. Они бедствовали целую зиму, отапливая остатками мебели лишь одну небольшую комнату.

К владельцам запущенного особняка зачастил перекупщик недвижимости, почуявший добычу, — дом представлял собой архитектурную ценность, а район обещал стать одним из самых фешенебельных в столице. «Ни за что». — Стиснув зубы, отвергала предложения продать единственную оставшуюся у нее ценность «графиня».

В один из самых мрачных и безнадежных вечеров, сеявшим уныние вместе с мелким бесконечным дождем, в дом «графини» Барковской постучал бродяга. На чистом русском языке оборванец требовал встречи с Анастасией Васильевной, и был препровожден Степаном в «гостиную».