— Не наступить бы,— заметила Соня из-за спин послушниц. Негромко, но так, что слышали ее все.

Ханторэк резко обернулся.

— Что ты болтаешь,— прошипел он с искаженным злостью лицом.— Да отсохнет твой язык!

— И у тебя пусть кое-что отсохнет! — огрызнулась она.

— Почему она так разговаривает с Ханторэком? — с трудом сдерживая себя, спросил он и повернулся к Северу: — Ханторэку это не нравится!

— А Соне плевать! — хохотнула девушка и, весьма удовлетворенная, пошла прочь.

Большинство послушников хоть и сдавленно, но засмеялись, оценив острый язык Сони. Зато Ханторэк от ярости даже оскалился и зарычал. Осталось неизвестным, что он собирался ответить, потому что Север решительно пресек дальнейшие попытки противников оскорбить друг друга.

— Ну-ка молчать! — Он повернулся к Соне: — Вот что, милая! Еще раз распустишь язык, из комнаты больше не выйдешь! — Он обернулся к замершему Ханторэку:— А ты не забывай, что она теперь — моя женщина! Еще раз посмеешь так посмотреть на нее — пеняй на себя!

— Ты мне не указ! — прошипел тот.

— Может, и так,— согласился Север,— но я сказал, а ты слышал, и свидетели есть. Так что держись от нее подальше или горько пожалеешь!

* * *

Стражник поставил на стол несколько больших кувшинов с вином, словно здесь действительно должна состояться попойка. Он присел на постель, смеющимся взглядом окидывая девушек и косясь на громоздившиеся на столе блюда с закусками, которые по просьбе Севера приготовил для девушек повар Булио.

— Эй, Имар! — прикрикнула на него Лума.— Ты чего это расселся?

— Ну… Я думал…— растерянно оправдывался он.

— Ну что с ним делать?! — всплеснула руками Мила.— Он опять думал!

Девушки обидно захихикали, а Лума напустила на себя строгий вид.

— Давай, давай — проваливай! — тоном, не терпящим возражений, заявила она. Молодой стражник поднялся, тяжело вздыхая, и девушка сжалилась: — Я тебя после отблагодарю.

— Когда угодно, где угодно и как угодно! — воскликнул Имар, мгновенно повеселев, и прошмыгнул в дверь.

Девушки рассмеялись, но тут он снова заглянул в комнату:

— Послушай, Лума…

— Ушел так ушел! — строго ответила она, вытолкала Имара в коридор и заперла дверь на ключ.

— Дверь-то зачем заперла? — удивилась Аванта.

— Чтобы зря не надеялся,— объяснила подруга,— да не бродил под дверью.

— Ну что, девочки, выпьем? — весело спросила Аванта, счищая воск с горлышка бутыли, и посмотрела на Соню.

— Еще как выпьем! — бодро ответила шадизарская красавица, подставляя тяжелый кубок.

И веселье началось.

* * *

Совершенно взбешенный второй уже за день стычкой с Соней, когда она вновь высмеяла его, но теперь уже при всех, Ханторэк убрался в свои покои. Оставаться среди людей, ловить на себе насмешливые взгляды тех, кто посмелее, и нарочито равнодушные — трусов казалось ему невыносимой пыткой. Но, как это ни странно, чем большие унижения терпел он от рыжеволосой воительницы, тем сильнее ему хотелось обладать ею. Прижать к себе ее сводящее с ума тело, впиться поцелуем в сочные губы, сыплющие язвительными насмешками, от которых впору сквозь землю провалиться. Все усиливавшееся желание кружило ему голову, и он решил, что там, где не помогли ни уговоры, ни запугивание, поможет простая грубая сила. Он вновь со стыдом вспомнил свое глупое намерение лишить девушку жизни. Зачем?! Если хочешь отомстить, заставь делать человека то, что ему отвратительно! И он сделает так — получит от девки двойное удовольствие.