С тех пор освоение космоса вели последовательно. Корабли отправились сначала к Альфе Центавра, затем к таким похожим на Солнце Тау Кита и Эпсилону Эридана. А Землю теперь окружало впечатляющее кольцо из боевых станций и крейсеров, будто ххта и кухаракуту что-либо понимали в «звездных войнах» и могли испугаться этого парада космической техники, часть из которой, по правде говоря, была простыми муляжами…

— Полковник! «Скаут» побывал у самого черта на куличках, и с ним могло произойти все, что угодно! — с нарастающим раздражением проговорил Раскин. — Вы ведь сами понимаете, прыжок на сорок пять световых лет — это не шутка! В конце концов, у «скаута» могла просто закончиться энергия, он ведь не от батареек работает.

— Тише! — шикнул Шнайдер и покосился на затылки астрогаторов. — Мы все-таки склонны предполагать, что планеты Треугольника находятся именно в системе Кастора…

— Мы склонны… мы считаем… мы собираемся… Как вижу, вы — управленец со стажем, полковник?

— Мы — это потому, что я выражаю не только свою точку зрения, Федор! Вы спрашиваете, что думаю я? Отвечаю: они привезли с собой нечто! Нечто невероятное! Нечто абсолютной важности! — Шнайдер перевел дыхание. Успокоился и продолжил: — Все же назовем улов «скаута» — информацией, чтобы не плодить голословные теории. Они решили укрыть свою находку: спрятали в самый надежный сейф, который только можно найти в пространстве людей. Они сели на Забвении, Федор! Хотя прекрасно знали, — прекрасно, — что у них гораздо больше шансов остаться в живых, дрейфуя в открытом космосе, нежели находясь на этой планете. Даже если их корабль был поврежден или остался без энергии! Сколько, по-вашему, они могли продержаться на Забвении? Пять минут? Десять?

— Никто не может остаться в живых на этой планете… — пробормотал Раскин.

— Вот именно! Ни люди, ни Обигуровские споры, ни Грибница! Забвение — это сейф. Запретная зона для живых созданий, да и для роботов тоже. Существует невероятно малое исключение из общего правила: открыть этот сейф был способен кто-то из людей вашей старой группы, Федор. Но до сего дня дожили лишь вы.

— Полковник, вы полагаете, то, что находится на «скауте», пойдет нам впрок? Может, его команда обнаружила в системе Кастора, ну, к примеру, личинки паразита, по сравнению с которым Грибница — детский лепет? Какой-нибудь Лишайник? Или Космо-Эхинококк? И поэтому посадили корабль на Забвении, ведь из той дыры нет возврата…

— Нет, Федор, — отрезал Шнайдер. — Если, не дай бог, они подхватили какую-нибудь ксенобиологическую заразу, как вы говорите — личинки или лишайники, то попросту разбили бы корабль о планету, а не стали сажать его… Да и инструкции у команд «скаутов» очень жесткие на этот счет. Вы сами понимаете, на «скаутах» кто угодно не работает. Они бы не вернулись в пространство людей с таким грузом. Исключено.

Раскин с сомнением покачал головой: человек есть человек. Через какую бы муштру ни проходил, каким бы ветхозаветно-строгим инструкциям ни подчинялся, а собственная шкура всегда дороже, и, если запахнет жареным, будешь спасать ее в обход всем директивам и предписаниям.