– Быстро говори, – велел я. – По-суворовски!

    Посмотрел вниз, там народ сбегался ко второй сплюснутой машине, вокруг первой уже стоят тесно, любуются, а к первой только бегут, это значит, что наемник летел с большой высоты, но ухитрился упасть строго и точно на крышу автомобиля.

    – Он сказал… – произнесла торкесса, ее плечи зябко передернулись. Я посмотрел на нее и тоже передернул плечами. Эта привычка вообще-то заразительна, надо с нею кончать.

    – Что сказал?

    – Страшно и выговорить… Сказал, что нашу миссию раскрыли, а сейчас нашего старшего захватили вместе со штабом, погрузили в автобус и увозят к спрятанному и замаскированному звездолету.

    Она всхлипнула, я быстро указал на экран:

    – Какой из них автобус?.. Желтый?.. Красный?.. Какой из них?

    Она прокричала в отчаянии:

    – Если бы я знала… Если бы я знала!

    – То что?

    Она вскрикнула в слезах:

    – То я никогда не согласилась бы пойти в космическую разведку!

    Я спросил кровожадно:

    – Новичок, да?

    – Еще какой, – ответила она, всхлипнув, – две недели всего… Да и то бумаги подшивала в канцелярии. У нас солидная организация! Мы взяли в аренду дырокол, только начали разворачиваться….

    – И тут предложили непыльную работу, – добавил я задумчиво. – Кое-что начинает вырисовываться… Давай держи штурвал, а я пока рассмотрю эту карту.

    Пока она двигала рулем управления с умением домохозяйки после двух уроков езды на велосипеде, я работал с картой, с непривычки увеличивал изображение от взгляда с далекой Галактики до внутриатомного строения. Восхитился совершенной аппаратурой, что позволяет вот так с высоты заглядывать в низкий вырез любого платья, в самом деле позаглядывал, надо же опробовать, наконец отыскал автобус, сам взялся за рычаги, погнал вертолет на предельной скорости.

    Она спросила тревожно:

    – Что собираешься делать?

    – Передать руль тебе, – ответил я. – На, держи!.. Веди как можно ближе к автобусу.

    Пока она заново осваивалась с рычагами, я подобрал пистолет наемника, и пусть кто-то вякнет, что это оружие ближнего боя: я с трехсот метров точными двенадцатью выстрелами уложил двенадцать гадов, что высовывались из окон и беспрерывно строчили по мне из узи, калашей, крупнокалиберных, стреляли из базук, стингеров, мух и птурсов.

    – Давай ниже, – велел я кровожадно.

    – Зачем?

    – Нагоним, догоним, перегоним… но пить пока не станем.

    Она не поняла:

    – А пить… почему?

    Я сдвинул плечами:

    – Откуда я знаю? Бери от жизни все, но потом положь обратно!

    Она спросила умоляюще:

    – Я что-то не понимаю? Не въезжаю, да?

    – Я сам не въезжаю, – признался я, – но звучит клево, верно?

    – Ну… вроде бы…

    – Тогда веди прямо за автобусом.

    – Что ты задумал?

    Я окинул оценивающим взглядом ее фигуру

    – Говорят, чем лучше формы, тем дороже их содержание… брешут, гады.