Он удивился:

    – А вы, сэр, откуда знаете? Цыганка нагадала?

    – Элементарно, Ватсон, – ответил я. – Элементарно, как два байта переслать. Все всегда так делают!

    Глава 8

    Он покосился на меня с глубочайшим уважением, а когда начал спускаться, из-за нависающих камней в самом деле выскочила женщина и, петляя, побежала через гряду. Он охнул, схватился за пистолет, однако женщина перескочила через заборчик и скрылась. Торкесса вскрикнула горестно, а Кварг обернулся и уставился на меня белыми от бешенства глазами.

    – Вы все знали? Вы знали?

    – Ессно, – ответил я. – Так всегда делается.

    – Даже всегда?

    – Как Бог свят.

    – Но почему… почему не стреляли?

    – Зачем? – удивился я. – Я не могу убивать женщин, а мои рефлексы таковы, что бью влет только на поражение… Пусть улепетывает, приведет к боссу.

    Он спросил уже с уважением:

    – Вы что, успели ей маяк нацепить? Где-нибудь… кхе-кхе, на невидном месте?

    Торкесса посмотрела на меня негодующе, я поспешно мотнул головой:

    – Какой маяк? Достаточно интуиции! Будто не знаю, какой у нее размер лифчика!.. На этом вы, инопланетяне, и ловитесь, а настоящий мужчина сразу определяет, что там и какое под платьем. Ладно, садитесь в машину. Кстати, в этой стране никто не представляется сразу, как сделали вы. Сперва долго разговаривают, а потом, когда надо имена употребить, вспоминают, что не познакомились, а теперь уже спрашивать неловко… И потом долго мнутся, переживают, комплексуют, интеллигенты хреновы!.. И еще вы перекрестились слева направо, как будто католик недобитый, мало вас Наливайко, Хмельницкий и Петлюра резали, здесь же крестятся только справа налево. Вот так и ловитесь, шпиены… Я уж не прошу выговорить «кукуруза»! Вы б там додумались еще негра прислать…

    Понурившись, они вернулись в машину, я сел за руль, с крайней правой полосы перебрался в левый ряд.

    С Окружной съехали пару часов назад, шоссе становилось все хуже, заброшеннее, наконец свернули вовсе на проселочную дорогу, пошли ухабы, нас трясло, подбрасывало, торкесса прикусила язык и обиженно умолкла. Небо темнеет, я включил фары. Два ярких луча осветили впереди жуткую разбитую колею, а по обе стороны сразу как будто завесили черным одеялом.

    Торкесса совсем притихла, едем в абсолютной тьме, глаза медленно начали привыкать, по сторонам проскакивают одинокие деревья, а те, что подальше, проплывают медленно и с королевским достоинством. Свет впереди подпрыгивает, то высвечивает дорогу в шаге от передних колес, то пытается осветить далекие звезды и туманности.

    Кварг сверился с картой, я видел, как жутко напрягся его затылок, по моей спине побежали крупные мурашки.

    – Уже скоро… Минут через десять придется оставить машину.

    – Пешком? – спросил я недовольно.

    – У них радары, – объяснил он. – Все-таки военная база. Высшей секретности!

    – А какова форма допуска? – спросил я.

    Он покачал головой, лицо стало несчастнее некуда.

    – Никакой, – ответил он убито. – Никто не смеет покидать базу. Никто не смеет заходить. Даже инспекции только по телефону с выключенными экранами, а операторам приказано общаться измененными специальными программами голосами.