Мишка спиной опёрся о ствол дерева. Пожалуй — пора, расстояние до нападающих уже меньше ста шагов, и с каждым мгновением оно сокращается.

Глубоко вдохнув и задержав дыхание, Михаил поднял арбалет, прицелился и нажал на спуск. Справа тут же щёлкнул лук Саввы. Удачно! Оба всадника упали с лошадей.

За ними скакал ещё один. Увидев гибель товарищей, он попытался повернуть лошадь, но на снегу это сделать непросто. Лошадь оскользнулась и упала. Всадник кубарем покатился по снегу, но тут же вскочил и бросился к лошади. Савва выстрелил дважды — подряд, и вотяк упал со стрелой в спине.

Неожиданно Савва бросился к упавшему.

— Куда? Стой! — крикнул Мишка.

Но Савва бежал, не обращая внимания на его крики. Мишка подумал: «Наверное, лошадей поймать хочет. Нам же вдвоём на одной далеко не уйти».

Однако лошади убитых не дались, отбежали в сторону. Мишка стал взводить пистолет, а когда поднял голову, Савва уже бежал назад, держа в одной руке два колчана со стрелами, а в другой — свой лук.

— Вот, — задыхаясь от быстрого бега, показал он свои трофеи, — стрелы забрал, теперь нас с дороги не собьёшь. Я убитых осмотрел — вотяки.

Главное — брони на них нет, в кожухи овчинные одеты.

— Не стоило жизнью рисковать из-за стрел, — укорял его Мишка.

— Они сейчас, как обоз растерзают, за нас возьмутся да за тех, кто в поле убежал, — резонно ответил Савва. — Как тогда без стрел?

Он был прав. Оба с напряжением всматривались в картину схватки. Конечно, вотяки успели уже посечь стрелами немало охранников. Но когда они приблизились, и преимущество в луках пропало, в бой кинулось большинство обозников — ездовые, купцы — кто с топорами, а кто и с саблями.

Бой был отчаянным, потери несли обе стороны. Из полусотни нападавших в живых осталась едва ли половина. Ведь вотяки хотели не только груз обоза трофеем взять, но полон, чтобы потом выгодно продать пленных казанцам. Обозники это тоже понимали, и потому дрались отчаянно — никому не хотелось провести остаток дней в рабстве.

Но преимущество конного над пешим, так же как и сабли над плотницким топором неоспоримо. Если бы сразу, как только Мишка заметил опасность и поднял тревогу, его послушались и, не теряя времени, поставили сани в круг, обороняться было бы легче, и — кто его знает, может и отбились бы. Только говорить об этом было уже поздно.

Бой стих. Вотяки связывали пленных и кидали их, как снопы, в сани. Командовал всем вотяк в шлеме, по всей видимости — предводитель. Он махнул рукой, и несколько вотяков поскакали в поле ловить убежавших.

Мишка скрипел зубами от бессильной злости.

— Савва, можешь из лука достать вон того — в шлеме?

— Я уже давно его приметил, только боюсь — далековато.

— Попробуй — что мы теряем?

Савва несколько раз поднимал и опускал лук, потом замер и выстрелил. Оба с напряжением и надеждой вглядывались вперёд. Есть попадание!

Всадник покачнулся и поник на шею лошади. Вотяки стащили его с коня и, уложив на одни из саней, засуетились вокруг него. Савва сплюнул.

— Не убил — ранил только. Говорил же — далеко, стрела на излёте была.

В сторону Мишки и Саввы направились несколько конных. Видно — отомстить решили. Ещё издалека они стали пускать стрелы из луков. Да что толку? Они стрелков не видели, поскольку Мишка и Савва укрылись за стволами деревьев. И лишь когда всадники приблизились и стали видны их лица, оба одновременно шагнули вперёд из своего укрытия и сделали по выстрелу. Двое вотяков слетели с лошадей, а Мишка с Саввой снова вернулись за деревья. Михаил опёрся спиной о ствол, быстро взвёл тетиву, наложил болт и осторожно выглянул из-за дерева.