Зашуршал камыш, и на тропинке показался кормчий. Обрадованный Мишка вскочил было, но тут увидел, что за тем шло несколько воинов, как есть — в шлемах, кольчугах, при мечах. Парень остановился в замешательстве. Подмогу Павел привёл, или сам в плен попал? Только неизвестно, к кому.

Павел тоже встал как вкопанный, увидев на ушкуе Михаила.

— Иди, иди, чего встал! — воин толкнул Павла в спину.

Что-то непохоже это на подмогу. Воинов трое, все в броне, мечами опоясаны. А у Мишки только нож. Не выдержать ему боя. Что делать? В воду прыгать и вплавь уходить?

Павел отошёл к корме.

— Эй, парень, не шуткуй! Анисим!

Из-за спин выдвинулся третий воин, до тех пор почти невидимый за другими — лишь шишак его шлема возвышался. Он снял с плеча лук, вытащил из колчана стрелу, наложил её на тетиву. Стоило с боем уходить от татей, чтобы попасть из огня да в полымя?!

Кто же эти воины? По-русски говорят чисто, лицом — русичи. Только и русские на русских нападают — одно княжество на другое. Не тот ли это случай?

— Иди сюда, парень, и не дёргайся, не то стрелу получишь.

Михаил не спеша спрыгнул с ушкуя на берег и подошёл к ним.

— Ну вот, говорил же я вам — должен приказчик выжить. А я не тать, чужой ушкуй не угонял. И товар вот его, — заговорил Павел.

— Пошли, начальство разберётся, — ответили ему.

Один из воинов стальной хваткой взял Михаила за локоть и повел его туда, откуда они только что пришли. Довольно быстро вышли на широкую поляну, на которой расположились воины. Много — сотни две.

Михаила с Павлом повели к небольшому шатру. Воин зашёл внутрь и почти сразу появился с Костей Юрьевым. Мишка обрадовался.

— Костя, это же я — Михаил из Чижей, ушкуйник. Мы недавно в Чижах встречались, когда вы из Хлынова с подмогой пришли.

Сотник всмотрелся в него, и лицо его расплылось в улыбке. Тот перевёл дух — узнал его Костя!

— Ты чего здесь?

— Вот, воины меня да Павла, кормчего моего, схватили, сюда привели.

Костя повернулся к воинам. Вперёд выступил один из них.

— Мы смотрим — ушкуй в затоне стоит, а из команды — один человек. Где остальные? Может, за станом нашим подглядывают? Может, лазутчики вражеские?

— За бдительность спасибо. Только ушкуйники наши — из Чижей. Свободны!

Воины повернулись и ушли.

— Так, где команда?

— Ночью напали на нас тати, команду в схватке живота лишили — только Павел успел ушкуй с товаром увести, да я — вплавь.

— То, что отбился — молодец! А где же оружие?

— Там, на стоянке осталось. Их девять было, семерых команде убить удалось. Вот и пришлось вплавь спасаться.

— Негоже оружие своё бросать, — посуровел лицом Костя. — Ладно, накажем мы твоих обидчиков. На коне усидишь ли?

— А то!

Мишка сызмальства на лошадях ездить умел, как и все деревенские.

Павла отпустили на ушкуй, а Михаил вместе с десятком конников выехал назад — к ночной стоянке, где была схватка с татями. Пешком-то он полдня шёл, а верхами домчались быстро.

Вот и стоянка. На маленькой полянке валялись тела убитых — разбойников и корабельщиков. Трупы были полураздеты, оружия не было ни у кого. Понятное дело — дорого железо, сабля десять рублей стоит!

Один из всадников соскочил с коня, обошёл поляну, заглянул в кусты.

— Здесь они ожидали корабельщиков. Стоянки-то годами используются, известны всем.

Воин зашёл поглубже в кусты, прошёл полукругом.

— Есть следы! — Не иначе — следопыт или охотник.

Конники последовали за ним. Следы привели к лесной сторожке.