— Как бы не так, болван! — выкрикнул вслед ему Али — стер. — Ты у меня еще поплатишься! — Стряхнув с плеча руку Радда, он метнулся к Бо, не скрывая ярости: — И тебе несдобровать, ублюдок! Можешь задирать нос сколько угодно, но от меня ты не уйдешь…

Бо прищурился, глядя на худосочного противника.

— Ты посмел оскорбить меня?

Не подозревая об опасности, Алистер потряс кулаком, не отказав себе в удовольствии повторить полюбившееся оскорбление:

— Вонючий ублюдок! Грязный и лживый янки…

В три шага Бо преодолел разделяющее их расстояние и схватил Алистера за воротник. Не обращая внимания на протестующие вопли, Бо понес его к лееру, остановился, раскачал свою ношу и вышвырнул ее за борт. Незваный гость дико замолотил руками и ногами, пытаясь отыскать опору, но увы, таковой поблизости не оказалось. Брань Алистера сменилась душераздирающим визгом, который заглушил громкий всплеск и хохот всей команды. Но и на этом Бо не успокоился. Пройдясь вдоль борта, он ловко вскочил на перила, подбоченился и прокричал Алистеру, который к тому времени уже всплыл на поверхность, отплевываясь и хватая ртом воздух:

— Можешь оскорблять меня, если у тебя хватит наглости, Уинтроп, но не смей даже в мыслях упоминать мою мать, иначе я прикажу выпороть тебя так, что на твоей шкуре не останется живого места! Я не позволю какому-то негодяю клеветать на женщину, которую я боготворю!

Спрыгнув с перил, Бо с отвращением отряхнул руки.

— Теперь он научится держать язык за зубами, кэп! — прокричал кто-то из матросов.

Бо кивнул:

— Тащите сюда бочонок, ребята, выпьем за то, что мы избавились от этого подонка!

От дружного топота ног судья поморщился, но одобрительно улыбнулся подошедшему капитану:

— Я тоже преклоняюсь перед своей матерью, сэр.

Бо улыбнулся: его мнение о судье изменилось в лучшую сторону.

— Стало быть, вы понимаете меня, ваша честь.

Он обернулся к Ховарду Радду, который на миг застыл в неподвижности, ошеломленный расправой с приятелем. Подбородок поверенного дрожал. Заплетающимся языком он заверил капитана, что у него и в мыслях не было оскорблять чью-либо мать. После жалкой попытки оправдаться он стремительно повернулся, метнулся к трапу, так что фалды его сюртука затрепетали на ветру, чуть не столкнулся с судьей и сбежал на причал. Спустя минуту он разыскал веревку и бросил ее конец Алистеру, беспомощно барахтавшемуся у борта корабля.

Оказавшись в объятиях мужа, Серинис радостно рассмеялась, и он ответил ей продолжительным и крепким поцелуем, но не для наблюдавших за ними матросов, а ради собственного удовольствия.

Глава 8

Серинис оторвала голову от подушки только для того, чтобы отыскать взглядом ведро, предусмотрительно оставленное Билли Тоддом возле постели. Издав негромкий стон отчаяния, она закрыла глаза, пытаясь справиться с подступающей тошнотой, но каждое покачивание корабля неизменно вызывало ответную бурю в желудке. Еще совсем недавно она радовалась уединению каюты помощника, а теперь считала ее камерой пыток. Штормы, в полосу которых корабль попал вскоpe после отплытия от берегов Англии, заставили Серинис втайне поклясться себе, что, .если она каким-то чудом переживет плавание, больше ее нога никогда не ступит на борт корабля.

За прошедшие пять лет Серинис постепенно забыла неприятные подробности путешествия из Чарлстона в Англию. Кроме того, их вытеснило горе, вызванное смертью родителей и потерей дома, но теперь, мысленно оглядываясь назад, Серинис вспоминала, что на протяжении всего плавания она пролежала пластом.

Слабая улыбка тронула потрескавшиеся губы Серинис, и она поморщилась, чувствуя, как кожа на них вновь лопнула. Из нее вообще никогда не выйдет моряка, даже самого захудалого.