Кенда смотрела на него раскрыв рот, слишком пораженная догадкой, чтобы сказать хотя бы слово.

— Колдуэлл не единственный. Будет еще много похожих на него. — Джон вытер руки о штаны и посмотрел на паруса. — И, Кенда, лично я посоветовал бы тебе никогда не позировать перед репортерами, независимо от угроз, крупных сумм денег или еще чего-нибудь. Я думаю, что в конце концов это принесет тебе только вред, — мрачно сказал он, — людям, у которых нет ничего святого за душой, очень нравится совать нос в чужую жизнь.

Понадобилось достаточно долгое время, чтобы его слова наконец дошли до нее. Но когда Кенда поняла смысл сказанного, она вскричала:

— Джон, так ты знал, что он у меня в номере, да?! Ты знал до того, как ворвался?!

— С того самого момента, как он постучал в твою дверь. Вообще говоря, он первым разбудил меня, а не тебя.

— Тогда почему?! Почему ты позволил мне испытать все это, прежде чем…

— Я хотел посмотреть, как ты будешь вести себя в критической ситуации.

Кенда молчала, но плечи ее дрожали от гнева.

— Странно, что ты не решил тогда еще немного поспать. Ведь до рассвета оставалось несколько часов.

После этого разговора, лежа на своей койке, Кенда долго и тихо плакала.

Ранним утром, когда только еще рассветало, Кенда стояла у иллюминатора и наблюдала за океаном. Она чувствовала, что зябнет, а по телу пробегает дрожь. Чтобы согреться, Кенда надела хлопчатобумажные штаны и свитер с длинными рукавами. Все еще припоминая события прошлой ночи, она наконец осознала, что вела себя во время визита репортера слишком рискованно и неправильно реагировала на его угрозы. Но, может быть, более неправ был Джон, позволив всему этому произойти? Она поплелась в ванную, испытывая, наверное, самое большое разочарование в своей жизни. Она как раз умывалась, когда услышала голос Джона:

— Пора завтракать!

Пройдясь в последний раз по волосам расческой, Кенда отправилась на камбуз. Она заняла свое место за столом и тихо пробормотала:

— Доброе утро.

Сидящий по другую сторону стола Джон ухмыльнулся.

— Ты сегодня проснулась в дурном настроении?

— Нет! — весело сказала Кенда, — вовсе нет. — И только она поднесла чашку с кофе к губам, как яхту накренило и кофе пролился мимо ее рта, на подбородок, а на новом свитере образовалось пятно. Когда Кенда заметила самодовольную улыбку на его лице, она бросила чашку на палубу и вскочила из-за стола, ударившись головой о низкий потолок.

— Осторожней… осторожней, — предупредил Джон, ловко управляясь с яичницей. Он поднял на нее взгляд и сказал:

— Ну что же ты? Завтракай!

— Не буду. — Она резко обернулась и уставилась на него расширенными от обиды глазами.

— Нет, будешь, — Джон жестом указал ей на стул. — Сейчас же сядь и ешь.

Кенда изо всех сил старалась, чтобы в ее голосе не была заметна дрожь.

— Ты не можешь приказывать мне, я не ребенок! Я не голодна, и поэтому есть не буду. — Она поспешила подняться на палубу.

Кенда ожидала, что Джон пойдет за ней. Она скрестила руки на груди и ждала его, прислонившись к грот-мачте, но он не пришел. И Кенда отправилась на корму яхты. Она чувствовала себя очень несчастной. Слезы текли по ее лицу, но Кенда быстро и решительно справилась с ними.

Через некоторое время Джон, потягиваясь, показался на палубе.

— Все в прекрасной форме для плавания, поэтому я пойду немного посплю. — Он потянулся еще раз, обнажая темный живот между рубашкой и шортами цвета хаки.