– А кто еще из известных личностей керторианец?

– Самый известный – адвокат Деор. Слышала про такого?

Я разочарованно покачала головой. Одно слово – серость.

– Еще Креон – знаменитый веганский финансовый магнат. Да и на Аркадии был местный воротила, но его, говорят, тоже прикончили в этой заварушке.

– Почему они вообще друг друга убивают? Их же так мало, они друг о друге заботиться должны…

Дед покачал головой с выражением: и это наивное чудо – моя внучка?

– Они про то никому не докладывают, и у нашей разведки тут пробел. Однако ж, не скрою, данный вопрос интересует не одну тебя.

– Жаль. Значит, – еще раз уточнила я, – ты считаешь, что в списке ничего нет?

– Скорее всего. Искать следует что‑то очень простое. Как я уже говорил, наподобие листка бумаги.

Похоже, отчета ректору я завтра не представлю. Плохо, конечно. Но на фоне истории, рассказанной дедом, эти мелкие неприятности побледнели и отошли даже не на второй, а скорее на третий план.

– Ладно. – Дедуля встал и потянулся, разминая затекшие мышцы. – Пойду спать. И тебе бы не помешало. Уже знаешь задание на завтра?

– Нет, еще не читала. Ректор просил до утра не вскрывать.

– Хорошо, проснемся – глянем. Спокойной ночи, бесовка.

– Спокойной ночи, прародитель бесовки, – лениво парировала я и отправилась в постель.

Спа‑а‑ать.

Дзынь! – раздался удар гонга, призванный символизировать окончание очередного раунда поединка века: Антуанетта д'Эсте против Роджера Грейвза и К°. Под «К°» подразумевались нескончаемые клоны величайшего боксера всех времен и народов, так что каждый раунд против меня начинал более чем свежий и бодрый противник.

Дзынь! Дзынь! – да что этот гонг себе позволяет, не видит – мы дисциплинированно разошлись по углам.

Дзынь! Тьфу ты… Это будильник… А жаль, я ведь уже почти побила всю эту «и К°». Но делать нечего – пришлось выкарабкиваться из приятных пут дремоты и волочь свое бренное тело в ванну. Совершив обязательный утренний обряд во имя сохранения чистоты плоти, я оделась (максимально неприметно) и проследовала на кухню, движимая целью вкусить завтрак, а заодно и задание поизучать. В конце пути меня ждал сюрприз: дедушка, варящееся какао и жарящиеся сырники. Я плотоядно облизнулась:

– Добрутр, дедуля. Решил меня побаловать?

– Да вот, захотелось вспомнить старые добрые деньки. Ты ведь уже совсем взрослый цыпленок, скоро упорхнешь из родового гнезда.

– Не волнуйся, я скорее как лосось. Несмотря на все препоны, постоянно возвращаюсь к месту появления на свет.

– Оптимистично. Особенно если учесть, что родилась ты в космосе, примерно на полпути между Рэндом и Аркадией, где твои непутевые родители весело проводили время.

– Кстати, о полетах. Ты уже решил, где купишь обещанный мне к выпуску «торнадо»? – не очень членораздельно поинтересовалась я, проглатывая вкуснейший сырник.

– Тьфу‑тьфу‑тьфу, не сглазь. Давай лучше твое задание почитаем.

– Угу.

Я распечатала конверт, и мы с дедом, мешая друг другу, принялись жадно изучать его содержимое. На вид задание казалось совсем простым: прибыть к десяти утра на улицу Литенгоф, где возле магазина по такому‑то адресу засечь объект и проследить за оным с целью получения максимально возможного объема информации. Входить с объектом в контакт и вообще как‑либо обнаруживать свое присутствие строго воспрещалось.