– Вот именно, – обрадовался пес, – крыша. Это не от меня же зависит! Вот меня похитили, я кричал и пережил потрясение. А вы ко мне мотаетесь: где был, где был. – Пес замолчал, стал смотреть на бегущие тучи, на верхушки деревьев. Терпению пришел конец, все зашумели:

– Степа! Не тормози! Где был, кто похитил?

– Где был, где был, – ворчливо повторил он, – дома был! Сидел на своей родной подстилке, мохнатенькой, полосатенькой. И вообще никуда не ходил. Вообще.

Все ахнули. Волнение достигло предела. Врет? Или правда? А как же тогда крики: «Похитили? Похитили!»

– Эффект разорвавшейся бомбы, – радостно потер лапу об лапу Степа, – неожиданность! А вы бегаете! – Он засмеялся. – Дома у себя был, а иногда ходил к знакомым.

– Харя! Он правду говорит? – Все набросились на Харю с вопросами, Барбосов потряс его за воротник. Харя понял, что молчать больше не удастся, и кивнул.

– Значит, пса не похищали? А тогда как же все было?

– Не тряси моего хозяина Харечку за воротник, – Степа строго смотрел, – это раз. А второе – мы с Харей договорились тогда, нам же легко договориться, он мой хозяин, я его пес Степа, почти родственники. Сговорились, и все. Легко понять, кто не бестолковый лох.

– Да на фиг вам сговариваться!

– О чем вы сговорились-то?

– Дома сидел, главное дело!

– Дома ты, Степа, и так каждый день!

– И каждую ночь!

Степа молча ждал, пока у них кончатся вопросы, потом сказал:

– Хватит орать. У нас был свой секрет фирмы.

Все опять закричали, никто не обратил внимания на еще одного человека, стоявшего в сторонке. Это был Макарон. Потом раздался его голос:

– Хотели получить выкуп. Бабки всем нужны, очень просто.

– Главная фишка – выкуп, – гордо добавил пес, – бизнес такой – похищение собаки. У вас всех бизнес, и у меня бизнес, и у Хари. Ну и этот вермишель тоже участвовал, он про шантаж придумал.

– Ничего я не придумывал, – Макарон увидел лицо Барбосова и попятился, – я вообще ни при чем!

– Врет! Я сама слышала, он Харю подговаривал! – Лидка Князева оказалась главной свидетельницей. – Он говорил «шантаж», я слышала!

– Ну хотели немного шантажировать, совсем чуть-чуть.

– А кого?

– Не придумали кого, – признался Макарон, – просто так. – И он ушел от греха подальше.

Тут все стали смеяться. Они давно так не хохотали – пес вернулся, живой и здоровый. Все пришло в порядок, ясность и прозрачность.

– Прозрачность нашего бизнеса, – продолжил Степа, – никаких обманов.

Но за смехом и веселыми воплями его никто не услышал. Он и сам себя, кажется, не слышал.

– Бизнес ему понадобился! – пищала Оля. – Ой помру!

– А мы-то! «Песика к батарее приковали! Бандиты криминальные похитили!» – Агата весело кричит: – Нашелся, бомж несчастный!

– А сам на коврике сидел!

– Лохматеньком-полосатеньком!

Агата вдруг перестала смеяться. Грустновато все-таки. Со своих друзей Степа хотел получить выкуп. Никто на Лунном бульваре никогда так не поступал. Здесь, на бульваре, все к Степе хорошо относятся – слушают его анекдоты, смеются над ними, гладят курчавую спину, угощают кто сухариком, кто яблоком.