Нашего госпиталя, находившегося в горах на границе с еще одной страной, Истанди, война касалась лишь косвенно. Сюда не доносилась канонада орудий и рев моторов боевых машин. Но периодически приходил транспорт, из которого выгружали то, что еще недавно было крепкими и здоровыми мужчинами и женщинами. И сколько бы я не видел подобных картин и в своей прошлой жизни, все равно привыкнуть к этому так и не смог. А в госпитале, похоже, работали не врачи, а боги. Как иначе объяснить то, что из кровавых обрубков, которые попадали им в руки, за пару месяцев, а в особо сложных случаях за год, они собирали здоровых людей? Это и в самом деле было похоже на чудо. Помню, в палате напротив жил танкист, у которого нижняя часть тела просто сгорела. Его привезли в специальном контейнере, который заменял ему почти все органы. Так вот, недавно этого парня свинтила военная полиция за жуткий дебош в местном бардаке…

    Несмотря на то, что медицина почти стопроцентно возвращала людей в строй, здоровье «родившихся заново» было очень часто только внешним. Люди, испытавшие шок и боль смерти, примерно в трети случаев были неспособны к активной жизни. На все отпущенные им судьбой годы они оставались тихими, задумчивыми старичками. Поэтому никто не удивлялся ни моим долгим прогулкам, ни другим странностям. За годы войны персонал видел и не такое. Естественно, я не мог скрыть улучшение своего физического состояния. Тело почти полностью потеряло жировую прокладку, и мышцы практически пришли в необходимую мне норму. Но я, как мог, симулировал упадок сил, который можно было списать на последствия реанимации.

    Как-то вечером ко мне зашла Эрна и, немного запинаясь, храбро объявила мне, что сегодня она возьмет на себя такую ответственную процедуру, как мое вечернее омовение… Хорошо, что в госпитале прекрасная звукоизоляция. В порыве страсти Эрна стонала так громко, что я всерьез испугался за свой слух.

    На следующее утро я позволил себе немного полениться и встал необычно поздно. Медленно и со вкусом принял душ, посмотрел на часы и решил, что еще вполне можно прошвырнуться на кухню за завтраком.

    В легкой накидке-дхати больничного покроя я выскочил в коридор и пошел на первый этаж, где находился кухонный блок, не забывая при этом прихрамывать и подволакивать ногу. Проходя мимо холла, я немного притормозил, увидев на экране выпуск новостей. Давали последние известия и фронтовую хронику. В общем, ничего интересного, если б не сюжет, в котором показали пленных арлингов. Шесть человек в темных серо-коричневых пятнистых комбинезонах стояли плотной группой под охраной конвоя. На фоне видны были несколько сожженных домов и прокопченный гусеничный рейдер. Неожиданно камера взяла крупным планом лицо и глаза одного из пленных. От неожиданности я застыл как вкопанный. Я знал этот взгляд. Холодный и уверенный взгляд профессионального наемника и солдата, провоевавшего всю свою жизнь. Откуда на планете, где практически не было войн, могли взяться профессионалы? Это был еще один вопрос, который мне некому было задать.

    С грустными мыслями я продолжил свой путь по больничному коридору и уже подходил к столовой, как навстречу из бокового прохода вышла улыбающаяся Эрна под руку с каким-то парнем в форме офицера-связиста. Я было подумал, что это ее жених, но даже в их бардачной армии врачи не носили чужих знаков различия.