Они вошли в номер, и девушка скинула туфли и легла на кровать.

Наверху, за решеткой отдушины, загорелся красный огонек. Крохотный, со спичечную головку, но Вадим понял, что за ними ведется наблюдение. Хочешь или нет, но придется заняться любовью.

Как-то странно они вели себя оба. Что-то им мешало, будто каждый из них впервые лег в постель с человеком противоположного пола. Школьники. Ирина не понимала, что с ней творится, она забыла, где, что и зачем. Такое походит на свидание после долгой разлуки. Они подкрадывались друг к другу и едва коснулись губ. Она уже забыла, когда в последний раз целовалась. Жар ударил ей в лицо. Ей стало стыдно, потом тяжело, жарко, а потом она едва не сошла с ума. Это был первый мужчина после смерти мужа. Смешно, но она считала это правдой.

Ирина закрыла глаза и ждала, когда он уйдет. Она боялась его запомнить. Но он не ушел, и она опять почувствовала его губы у своего рта. Что-то в ней сорвалось, и, не понимая, что она делает, девушка обхватила его обеими руками и прижалась с такой силой, что фаланги пальцев побелели. То, что происходило с ними, никто из них объяснить не мог, да и не пытался. Наркотический сон, который не раскладывается по полочкам и не поддается осмыслению.

Ирина боялась открыть глаза. Она не хотела просыпаться. Пусть все плывет по течению. Он же все равно сейчас уйдет. Хоть бы не сейчас. Еще чуть-чуть, а потом…

А потом он поднял ее на руки, и она проснулась. Нет, это не сон. Он отнес ее в ванную комнату и включил воду. Она стояла под душем в чулках, а ее укладку размывала чуть теплая вода. Ей было плевать на свой вид. Он стоял рядом, и они, обнявшись, мерзли, как попавшие под ливень дети.

— Тебя зовут Ирина? — шепнул он ей на ухо.

Она опять вздрогнула.

— Это неправда. Так не бывает.

— Я пришел за тобой.

Девушка замотала головой.

— Нет, так не бывает. Оставь меня. Ты вампир.

— Меня зовут Дик. В каком бараке тебя поселили?

— В шестнадцатом.

— Вместе с детьми?

— Нет. Они в третьем учебном корпусе.

— Где мне взять их фотографии?

— Зачем? Что ты хочешь с ними сделать?

— Вывезти из лагеря. Как я их узнаю?

— У соседки в квартире напротив есть ключи от моей квартиры. В серванте есть альбом.

— Обойдусь без соседки. Где дети спят, знаешь?

— Пятая палата — сын, кровать первая справа. Третья палата — дочь, кровать напротив двери. Там забор под током.

— Тебе придется потерпеть. Это случится не сегодня и не завтра. Мне нужно время.

— Кто ты?

— Настин компаньон и твой воздыхатель. В лепешку разобьюсь, но тебя отсюда вытащу.

— Это невозможно.

— Нет ничего невозможного. Трудно, согласен.

— А если с детьми…

— Тише. Говори шепотом. О детях позаботимся в первую очередь. Нам больше нельзя находиться вместе. Подозрительно.

Она прижалась к нему еще сильнее. Он выждал паузу и отстранил ее. Он не мог знать, что стекающая ручьями по ее лицу вода смешивалась со слезами. Ему очень не хотелось уходить от нее, но он знал, что так надо.

Перед отъездом Журавлев зашел в кабинет своего нового приятеля и в каком-то смысле руководителя Григория Ефимовича.

— Ты удивил меня своим выбором, Дик, — вновь переходя на ты, заговорил хозяин кабинета.

— Я и сам удивился. Но случилось невероятное, эта шлюха — вылитая моя первая жена, которая бросила меня, когда я зарабатывал гроши в следственном отделе. Бальзам на душу такие воспоминания.

— Я рад, что ты остался доволен. Мне звонила твоя клиентка. Она собирается через пару дней опять приехать. Требует твоего присутствия.