Когда они вышли к трансформаторной будке и оказались на открытой, хорошо обозреваемой площадке, Журавлев сказал:

— Сколько себя помню, но погода всегда выступала против меня. Как идти на серьезное дело, так луна, похожая на тысячи фонарей, всю округу освещает. Как соберешься ехать на пикник, так дождь начинается.

Над ними действительно висел огромный яркий блин луны.

— Приступим? — спросил Метелкин.

Вадим глянул на часы.

— Через пять минут должна звонить Настя. Если ее план не сработал, дам отбой. Она наш командир.

Сергей усмехнулся:

— Конечно, легко командовать, сидя на диване.

— Я так не думаю, — ответил Журавлев.

Да, можно подумать, что Насте досталась самая легкая работа.

Она приехала в клуб одна еще засветло на иномарке и поставила ее на стоянку клуба. Ей не надо было ни от кого прятаться. Труднее всего было запомнить всю схему «зоны» по метражу и приметам. Одно дело — видеть все на бумаге, другое дело — переводить бумажные схематические расстояния на шаги по земле и при этом соблюдать осторожность и не привлекать к себе особого внимания. А как может красивая, хорошо одетая молодая женщина с точеной фигурой не обратить на себя внимание?

С проходом в «зону» проблем не возникло. Настя приколола прищепкой «зеленую карту» к груди, и ее пропустили без вопросов. В этот день в клубе проводились индивидуальные мероприятия, и автобусов на площади она не увидела. Настя не стала переходить площадь, чтобы ее не могли заметить из окон особняка, старалась пользоваться узкими аллеями.

Ей хотелось бежать, прятаться, скрываться, какой-то необузданный страх тревожил ее, но ничего подобного делать нельзя. Она шла прогулочным шагом и обязана была чувствовать себя хозяйкой положения. Одно с другим плохо совмещалось. Смелость и решительность пришли позже, после первой встречи.

На пути ей попались двое охранников. Они тоже прогуливались, но с огромной овчаркой. Настя даже ритм походки не изменила. В ней появилась уверенность. Страшно, когда не видишь врага, а когда идешь на таран, то знаешь, чего хочешь.

Охранники остановились, преградив ей дорогу.

— Извините, дамочка, но посторонним…

— Заткнись, дерьмо. Я здесь хозяйка, а ты холоп.

Они заметили на груди девушки карточку с зеленой полосой.

— Но что вам делать в парке?

— С хахалем своим в прятки играю. Кто кого первым найдет, тот того и трахнет. Валите своей дорогой.

Она прошла мимо рычащей собаки, которую охранник был вынужден прижать за ошейник к ноге.

Настя чувствовала оголенными нервами, как те двое смотрят ей вслед. Лишь бы не сорваться и не дунуть во весь опор. Бежать только некуда. Вокруг заборы с колючей проволокой.

Неторопливо прошла она мимо коттеджа, где жила Ирина, сделала еще несколько шагов и свернула в переулок. Все совпадало. Возле фонарного столба находился люк. Она присела на корточки, поправила туфлю, отломила ветку от кустарника и положила ее на люк.

Вернувшись на аллею, Настя пошла дальше, углубляясь в неведомую зону. Двухэтажный, растянувшийся в длину корпус с террасами по обеим сторонам стоял там, где и должен стоять.

Низкий заборчик и таблички о высоком напряжении. Настя достала из сумочки струну от гитары, изолированную с одного конца и завязанную петлей с другого, накинула на стальной колышек петельку, дернула за струну, и петля затянулась. Вытянув струну, она набросила ее змейкой на другие колышки. Электрического разряда не последовало. Либо напряжение отключено, либо таблички — обычный блеф для пугливых.

Сделала она все это одной рукой, второй прикуривала сигарету. Огонь зажигалки гас на ветру, и ее задержка на месте была объяснима. Метрах в двадцати находилась калитка, возле которой стоял охранник.