Натали де Рамон. Устрицы и белое вино
Моей английской подруге Норе Филдинг
Глава 1, в которой платье шуршало
Я затаила дыхание, стараясь не шевелиться: мое присутствие мог выдать любой звук. В спальне на втором этаже определенно кто-то был – я слышала скрип половиц, потом что-то с глухим стуком рухнуло. Шелест бумаги. Звон разбитой посуды... Выскочить из квартиры, запереть дверь и от соседей вызвать полицию? А если это всего лишь ветер раздул шторы и они смели со столика журнал и чайную чашку? Все сочтут меня паникершей. Но если там действительно грабитель? Хотя что у меня красть? Нет, ну мало ли... Сердце колотилось: тум-тум-тум-тум! Бум! Фу, пропасть, это не сердце, это опять что-то упало в спальне! Да он мне там разнесет все! А вдруг их двое и они дерутся? Ограбили соседнюю квартиру и, скрываясь от погони, залезли в окно моей спальни – оно ведь выходит прямо на крышу! – и, скажем, заспорили: как делить добычу? Заспорили и подрались... В два прыжка я перелетела к входной двери, трясущимися руками повернула замок. Он щелкнул сверхъестественно громко! Я вздрогнула и замерла. Наверху тоже все стихло. Мгновение тишины, второе, еще мгновение... Я боялась двинуться с места, только слушала, неподвижно отражаясь в зеркале рядом с входной дверью. И эта застывшая на стеклянной глади фигура была исключительно хороша! Персиковый цвет идет мне, как ни один другой, – кожа кажется еще более нежной, а в моих каштановых волосах появляется солнечная рыжинка, и жемчужное колье – моя единственная драгоценность – выглядит очень изысканно на декольте. Собственно говоря, платье и состоит из декольте – тесный облегающий лиф, ни малейшего намека на рукава, и широченная, похожая на кремовый торт, длинная, благородно шуршащая юбка. В этом платье, по мнению моего Шарля, да и не только его одного, я затмила невесту – я была подружкой на свадьбе его сестры, которая в конце мероприятия не бросила букет в толпу, а демонстративно вручила его мне. – Брат, я сделала все, что могла, – сказала она. – Поторопись, иначе кто-нибудь похитит Вивьен из нашей семьи, а мне бы хотелось этого меньше всего на свете. – Ясное дело, Марьет, – с веселыми глазами согласился Шарль, – кто не прочь заполучить родственницу-дантиста? Будь Вивьен бухгалтером или учительницей, стала бы ты так понуждать своего брата? Марьет изобразила мучительное раздумье. – Ох, не знаю! Но, по-моему, ты не должен задавать глупых вопросов, а в первую очередь заботиться о здоровье семьи. Давай, быстро при всех делай Вивьен предложение! И объявим о помолвке. Мы с Шарлем растерянно переглянулись. – А... А вдруг она откажет? – пришел нам на помощь Симон, свежеиспеченный муж Марьет. – И ты поставишь своего брата в неловкое положение. – При всех не откажет! – заверила Марьет, подмигнув мне. – А вдруг? – сказала я. Конечно, отказывать я не собиралась, но прекрасно знала, что Шарлю не нравится, когда Марьет подтрунивает и как бы шутливо командует им, тем более в таком интимном деле. Шарль благодарно посмотрел на меня, впрочем, без труда читая в моих глазах «ДА!» – крупными буквами, – но ни в тот день, ни в ближайшие предложения он мне так и не сделал. А потом уехал в Гавр на целых четыре недели! Шарль аудитор, и при такой профессии командировки – нормальное явление. В Марсель он прилетел сегодня утром, позвонил мне из аэропорта и прозрачно намекнул, что вечером меня ждет сюрприз. Понятно какой: его сестра, на днях болтая со мной по телефону, вскользь поинтересовалась размером моих колец. Вот я и принарядилась в это самое «платье невестиной подружки», которое потрясающе идет мне и так же потрясающе шуршит юбкой. |
