– Ангелиночка! Аркаша сегодня в такой форме, я даже боюсь выходить с ним на корт! – проговорил подтянутый загорелый мужчина с сединой в длинных шортах а-ля Рафаэль Надаль.

– Володя, он обещал мне порвать тебя, как тузик грелку, – улыбнулась Ангелина Петровна.

– Что? – возмутился Володя. – Вот молодежь пошла! Никаких авторитетов.

– Ставлю еще сто на Володю. Он подзавелся, а значит – выиграет. – Мужчина, который сидел рядом с Ириной, тоже уже переоделся и ждал своей очереди.

– Ох, – вздохнула Ирина, – бедный судья. Мне всегда жалко не проигравшего, а судью. Они так на него орут.

– Ничего страшного, – крикнул Володя с корта, разминаясь, – будет судить нормально!

Со счетом 3:2 победил Аркаша.

Он был мокрый и счастливый.

Ангелина Петровна на трибуне охала, кричала и аплодировала.

Володя был зол. Он швырнул ракетку об пол, и ракетка разлетелась на части.

К концу четвертого сета приехала Володина жена, улыбчивая двадцатидвухлетняя блондинка, и теперь стояла около Ирины и боялась подойти к мужу. Муж негодовал.

– Зато есть к чему стремиться, – издевался Аркаша.

Ангелина Петровна хихикала.

– Так я и знала, – вздыхала юная жена побежденного, – не стала рисковать. Вот молодец.

– Что ты имеешь в виду? – улыбнулась Ирина.

– Да мы уезжаем, на Каннщину, как говорит Володечка, а у него виза закончилась. И у секретаря фотографий не осталось. Я его уже две недели уговариваю пойти фотографироваться. А завтра последний день документы отдавать. Мы на день рождения летим.

– Ну, может, сейчас успокоится, да заедете куда-нибудь и сфотографируетесь.

– Нет. – Володина жена хитро улыбнулась. – Я рисковать не стала. Я зашла в фотостудию, которая напротив нашего дома, в Жуковке, и купила у них аппарат. Здорово? Мы теперь дома можем фотографироваться.

– Удобно, – согласилась Ангелина Петровна.

– Аппарат купила? Он же огромный! – удивилась Ирина.

– А мы его в тренажерный зал поставим. Он там никому не помешает.

– Ну что, ужинать? – Ирина улыбнулась Володе.

– Я домой, – буркнул Володя и скрылся в раздевалке.

Володина жена подмигнула Ирине, а всем остальным послала воздушный поцелуй.

Судья вышел, не попрощавшись.

11

Снова хотелось есть.

Когда хочется есть, бесполезно читать вывески. Когда хочется есть, солнце становится похожим на апельсин, а собаки на чебуреки. А жизнь – на красивую, но бесполезную нитку переливающихся бус. Интересно, связка сосисок сделана по их образу.

Почему это должно было произойти именно с ней, с Олей? И не заканчиваться?

А может, надо думать, что это хорошо? . Может быть, это ее жизнь и есть?

А почему тогда она ей не нравится?

Может, жизнь и не должна нравиться? Может, она никому и не нравится? Дедушка тоже все время жаловался…

Тогда зачем она все время бежит? Мысленно, но очень быстро!

Люди с плакатами перегородили Оле дорогу.

«Если закричать про „Спартак“, можно получить чипсы и банку пива».

– Ты из какой квартиры? – спросила упитанная женщина в резиновых сапогах, с голубыми ромашками на голенище.

– Я? – растерялась Оля.

Ты – наша? – уточнила женщина, изо всех сил размахивая деревянной палочкой, на конце которой был прикреплен кусок картона с написанными на нем красной и черной краской словами. И много-много восклицательных знаков.