Женщина обняла Олю и крепко прижала ее к себе.

– Какой ужас, – сказала она и заглянула Оле в глаза, словно проверяя ее. – Бедная. Все, что ты рассказала, это… бедная девочка…

Оле было так хорошо и так тепло, что слезы сами собой полились у нее из глаз.

И эта женщина казалась такой родной. Как мама.

Она гладила Олю по голове, вытирала слезы. Оля боролась с ними, но ничего не получалось. Она так и стояла, уткнувшись в плечо женщине, которая знает про любовь, и улыбалась, и все равно плакала.

– Но… что я могу сделать?

– Ей надо бежать. Это просто. Вы ей поможете, и она убежит. Домой. К маме.

– Бежать? – Женщина недоуменно оглянулась: – А ты? Вся эта история… Ты ведь совсем одна?.. Боже, я так растеряна, я совершенно не представляю, что надо делать.

– У меня тоже есть мама. Я не пропаду. Вы знаете, я всех видела, кто в этой больнице. Все ходят гулять. А той девушки нет… Я боюсь. Ведь это все из-за меня.

Женщина молчала и тихонько поглаживала Олю по спине.

– Я, кажется, поняла кое-что, – сказала она.

Оля тоже притихла. Она даже перестала всхлипывать. И поэтому уже не было нужды улыбаться.

– Подожди меня здесь, – сказала женщина.

Оля кивнула.

– Только никуда не уходи. Обещаешь? – Женщина провела рукой по Олиному лицу.

– Обещаю.

Женщина еще раз дотронулась рукой до Оли и показала глазами на скамейку перед входом.

Подождала, пока Оля на нее сядет.

Улыбнулась охраннику.

Скрипуче закрыла за собой дверь в корпус.

26

Как обычно, раз в полгода, Ангелина Петровна совместно с завхозом проводила инвентаризацию.

– Полотенца вроде ничего еще. – Завхоз, молодой человек, недавний выпускник социологического факультета МГУ, держал в руках огромное белое полотенце и пристально разглядывал его.

– Нет, – не согласилась Ангелина Петровна. – Не свежие.

– Помните, у нас для спортивного клуба просили?

Ангелина Петровна кивнула. Ответила так, как будто перебирала костяшки на деревянных счетах.

– Полотенца в подшефный детский дом.

– Понял. Халаты? Банные.

– Старые уже?

– Ну, так. Я бы не сказал, но вам наверняка покажутся старые.

– Мы их в том году закупали?

– Так их стирают каждый день! Ангелина Петровна! Как в пятизвездной гостинице на Кипре!

– Так… халаты…

– Ну, пожалуйста… Пойдите навстречу!

Товарищ мой все-таки, ну тот, кто спортивный клуб открывает, первый его бизнес, все в кредит. Мы ему халаты за полцены продадим, он нам благодарен будет.

– Ну, не знаю… Вечно ты со своими предложениями…

– Ангелина Петровна! Пожалуйста!

В кармане не подлежащего инвентаризации отутюженного белого халатика Ангелины Петровны зазвонил телефон.

– Я слушаю.

– Ангелина! Ты на работе? Я около твоего кабинета!

Голос Ирины скакал от самой верхней к самой нижней ноте и обратно как резиновый мячик по клавишам рояля.

– Я сейчас буду. – Она встала. Повернулась к завхозу. – Разбирайся без меня, я подойду попозже.

– А как насчет халатов? – крикнул он ей вдогонку и, не дождавшись ответа, приступил к посуде.

Ангелина Петровна не могла понять, что случилось у Ирины. Но что-то явно случилось.

Ее мужа Петра она видела сегодня на утреннем обходе. Ремиссия прошла, его перевели из надзорной.