Как позже мне стало известно, отец был отозван в Советский Союз в связи с предательством в 1937 году В. Кривицкого, бывшего офицера Разведупра Красной армии, нелегального резидента НКВД в Нидерландах, знавшего отца лично.

Я прочитал книгу-исповедь В. Кривицкого «I was Stalin's agent» («Я был агентом Сталина»), вышедшую на русском языке в 1998 году. В книге нет упоминания о работе отца, — судя по книге, он его не выдал. Однако он предал целый ряд известных ему разведчиков. Свои мемуары он писал в попытке самооправдания. Раскрытие перед читателем закулисной политической борьбы в Кремле, жестоких методов работы НКВД, драм, пережитых советской разведкой накануне Второй мировой войны, на наш взгляд, не дают основания оправдать автора написанной в США в 1939 году книги. Он предатель, перебежавший на Запад. 11 февраля 1941 года невозвращенец В. Кривицкий был найден горничной с разрывной пулей 38-го калибра, которая прошила череп и засела в стене его номера в вашингтонском отеле «Бельвю». Рядом с трупом лежал пистолет. Записки, оставленные Кривицким около постели в комнате № 532, позволили заключить в результате полицейского расследования, что его смерть была результатом самоубийства, совершенного в состоянии тяжелейшей депрессии.

Как теперь известно, агенты НКВД держали Кривиц-кого под наблюдением, но только до 11 февраля 1939 года. Как видно из документов его дела, первые сведения о смерти этого перебежчика были получены в Москве через американские средства массовой информации, и это дает основание предполагать, хотя и не доказывает неопровержимо, что смерть предателя была самоубийством.

Причиной ареста отца, как ему позже объяснили, была совместная работа с арестованными сотрудниками ИНО ОГПУ Б. М. Гордоном, бывшим резидентом «легальной» резидентуры внешней разведки в Берлине, К. И. Силли — оперработником этой же резидентуры, которые были расстреляны в 1937 году и впоследствии реабилитированы посмертно. Причиной ареста отца было также то, что для закордонной работы в разведке рекомендации ему дали уже репрессированные к нашему возвращению в Москву Т. Д. Дерибас и И. Н. Смирнов.

Наша справка. Дерибас Т. Д. (1883-1938), член РСДРП с 1903 года, в 1917-м — один из руководителей борьбы за советскую власть в Оренбургской губернии. С1920года —вВЧК — ОГПУ — НКВД. Кандидат в члены ЦК партии с 1934 года. В сентябре 1937 года был обвинен в участии в правотроцкистском заговоре. Расстрелян.

Смирнов И.Н. (1881 -1936),член РСДРП с 1899 года, участник Гражданской войны. Нарком почты и телеграфа РСФСР (1923-1927). В 1933 году осужден на пять лет как участник троцкистской оппозиции. В августе 1936 года по делу об *антисоветском объединенном троцкистско-зиновьевском центре» приговорен к расстрелу.

В декабре 1938 года был назначен новый нарком внутренних дел СССР — Л. П. Берия. Появилось известное постановление ЦК ВКП(б) о перегибах — и надежда, что допущенные перегибы будут выправлены. Весной 1939 года я написал второе письмо Сталину с просьбой тщательно разобраться в деле моего отца — верного сына нашей родины. Письмо, как я помню, было коротким и в этот раз на русском языке. Я его тоже опустил в почтовый ящик в бюро пропусков НКВД на Кузнецком Мосту.

Много лет спустя я прочитал книгу Н. Рубина «Лаврентий Берия: миф и реальность». Там есть следующее упоминание: «Характерно, что наиболее успешно действовали агенты, находившиеся в Европе как минимум несколько лет, именно те, которых Берии удалось спасти от массовых репрессий, приостановленных по его инициативе в конце 1938 года. В Германии это были такие профессионалы, как Белкин, Парпаров, Гиршфельд, супруги Зарубины и многие другие.