— Это ваша? — спросила Мэри, оттянув пальцами краешек рукава ночной рубашки.

Вопрос, казалось, пробудил Кэролайн от грез. Она выпрямилась, сложила руки на коленях и положила ногу на ногу, как будто нарочно принимая позу, подходящую для разговора. Когда она заговорила, тон был немного натянутый, нотой выше, чем раньше.

— Да, это я сама, пока вот здесь сидела. Я люблю вышивать.

Мэри похвалила ее рукоделие, и повисла пауза, в течение которой Кэролайн как будто силилась что-то сказать. Заметив, как взгляд Мэри мимоходом скользнул по печенью, она нервически дернулась и тут же протянула ей тарелку.

— Прошу вас, возьмите.

— Спасибо, — Мэри постаралась съесть печенье как можно медленнее.

Кэролайн с явным беспокойством следила за ней.

— Вы, должно быть, проголодались. Поедите чего-нибудь?

— Да, если можно.

Но Кэролайн с места так и не двинулась. Вместо этого она сказала:

— Жаль, что Роберта нет дома. Он просил меня передать вам свои извинения. Он ушел в свой бар. По делу, конечно. Сегодня начинает работу новый управляющий.

Мэри подняла голову от пустой тарелки:

— Его бар?

Кэролайн с видимым усилием начала подниматься из кресла, и говорила она тоже с трудом, сквозь боль. Но когда Мэри предложила ей помощь, Кэролайн покачала головой.

— Он владелец бара. Должно быть, это что-то вроде хобби. То самое место, в которое он вас водил.

— Он ни словом не обмолвился, что бар принадлежит ему, — сказала Мэри.

Кэролайн забрала со стола тарелку и пошла к дверям. Взявшись за ручку, она вынуждена была повернуться всем телом, чтобы оглянуться на Мэри.

— Вы об этом знаете больше, чем я. Я ни разу там не была.

Вернулась она минут через пятнадцать с маленькой плетеной корзинкой, битком набитой сэндвичами, и с двумя стаканами апельсинового сока. Она боком протиснулась на балкон и не стала возражать, когда Мэри приняла у нее поднос. Мэри стояла рядом, пока Кэролайн как следует не устроилась в кресле.

— У вас спина болит?

Но Кэролайн сказала, тоном простым и радушным:

— Ешьте, только оставьте немного вашему другу, — и тут же быстро добавила: — Вы очень к нему привязаны, к вашему другу?

— Его зовут Колин, — уточнила Мэри.

Кэролайн говорила осторожно, с таким напряженным выражением на лице, как будто в любую минуту ожидала услышать громкий взрыв.

— Надеюсь, вы не будете против. Я просто обязана вам кое-что сказать. Так будет честно. Понимаете, пока вы спали, я вошла и стала на вас смотреть. Я просидела на сундуке примерно с полчаса. Надеюсь, вас это не слишком задевает.

Мэри чуть не поперхнулась и не слишком уверенно ответила:

— Нет.

Внезапно Кэролайн как будто сбросила лет десять. Она принялась теребить пальцы, как застенчивая девочка-подросток:

— Мне показалось, что будет лучше, если я вам об этом скажу. Я не хочу, чтобы вы думали, будто я за вами подглядывала. Вам же так не кажется, ведь правда?

Мэри покачала головой. Кэролайн говорила все тише и уже почти шептала:

— Колин очень красивый. Роберт сказал, что он красивый. Вы тоже, конечно.

Мэри ела сэндвич за сэндвичем, не в силах оторвать взгляд от рук Кэролайн.

Кэролайн продолжала, уже более уверенно:

— Вы, наверное, думаете, что я не в своем уме да еще и лезу не в свое дело. Вы влюблены в него?

Мэри уже съела половину сэндвичей и еще пару сверх того.

— Да, конечно, я его люблю, хотя, может быть, под словом «влюблена» вы имеете в виду нечто другое… — Она подняла глаза. Кэролайн ждала продолжения. — Не то чтобы я без ума от него, если вы об этом, я имею в виду телесную близость, хотя так было раньше, когда мы только-только с ним познакомились.