|
Генсек был старым, выживающим из ума человеком, в его глазах уже клубилась муть смерти, а изо рта, несмотря на дезодоранты, иногда отчетливо пахло землей, однако в тот миг, когда его взор касался пульта, были заметны оживление и неожиданная, непривычная старческая улыбка подобострастия. Сначала каперангу думалось, что он ошибается, что это всего лишь его домыслы, однако когда Генсек умер, а на смену ему пришел такой же старый больной человек, буквально на следующий день после похорон он молча подозвал Губского и велел вскрыть «ядерный чемоданчик».
Воля Генсека была законом. Набрав соответствующий код, хранитель пульта откинул крышку и встал рядом, готовый действовать дальше, как предписывалось инструкцией. Новый Генсек, по-детски вытягивая рыхлое бабье лицо, несколько минут разглядывал начинку кейса, даже трогал трясущимися пальцами цифровые кнопки и внезапно улыбнулся, в точности повторив мимику своего предшественника: – Сколько тут разных кнопок… Эта штука исправная? – Так точно! – отчеканил Губский. – А вот давай-ка, брат, проверим! Так сказать, боевую готовность. – Профилактическая проверка системы связи осуществлялась два часа назад, – с некоторым страхом доложил хранитель «кнопки». – Нет. ты давай покажи, куда давить, – Первое Лицо потянулось большим пальцем к кнопкам, – которая тут атомная? И засмеялся, дыхнув в лицо запахом земли… Хорошо, что в этот миг к нему пришли с докладом – какой-то министр, приятель Генсека, и тот сразу же забыл о пульте. Скоро и это Лицо положили в гроб и схоронили у Кремлевской стены. Следующий Генсек оказался молодым и энергичным, ему долгое время и дела не было до «ядерного чемоданчика». Нарушая все регламенты, он уезжал в поездки по стране и за рубеж без этого пульта связи, однажды в качестве шутки заметив в ответ на советы, мол-де, доверяет его своей жене, которая остается дома, а в дороге мало ли что, еще потеряется. И вот однажды, оставшись с пультом в специальной смежной с кабинетом Генсека комнате, Губский отчетливо услышал возле своего уха голос жены нового Первого Лица: – Открой мне пульт связи! В комнате никого не было. Каперанг на всякий случай огляделся – пусто, встряхнул головой, решив, что вздремнул с открытыми глазами. – Что же ты разволновался? Открой. Я жду, – миролюбиво сказала жена Генсека, и только сейчас он узнал этот голос. Голос Небесной Покровительницы, почти забытый за эти годы, но мгновенно вернувший прошлое. – Вспомнил? – снова послышалась неприятная ирония. – Хорошо, я прощаю тебе забывчивость. Надеюсь, ты помнишь о нашем союзе? Не понимая, что творит, Губский положил пульт на стол и спохватился, что не помнит шифра, чтобы открыть крышку, – все вылетело из головы. – Набери семь цифр, – продиктовала она. – Поверни фиксаторы и сними защиту. Да не спеши, у нас есть время. Он набрал шифр и вдруг остановился в нерешительности. – Я не имею права… без Первого Лица… – Даю тебе такое право, – тут же сказала Покровительница. – Смелее. Дверь оставалась закрытой, однако на ее фоне медленно проявился сначала контур женской фигуры, затем постепенно наросла плоть, и Губский отчетливо увидел жену Генсека. Знакомая одежда – черный приталенный костюм, белая блузка, высокая прическа… – Видишь меня?.. Видишь. Я обещала тебе открыть зрение и вот открыла. Теперь ты открой пульт. Каперанг выполнил все операции и откинул крышку кейса. – Выключи блокирующую систему. Помнишь, как это делается? – Помню, – едва вымолвил он. |
