|
Кори затаил дыхание, не в силах подавить возбужденную улыбку, и почувствовал, как экипаж начал круто подниматься вверх. Темнота понемногу рассеялась, и теперь вокруг простирались туманные очертания города — тысячи блестящих остроконечных крыш, дымки из труб в вечернем небе, а еще дальше возвышалась красивая башня. Крошечную инфракрасную камеру, скрытую за окнами на самом ее верху, он не заметил. Сорока футами ниже Аллан Пресли без особого интереса наблюдал на экране монитора, как мальчишка в футболке с Джеком Потрошителем движется вверх по подъемнику Альфа. Последние четыре месяца эта футболка была самым популярным товаром в Газовом Свете, даже по двадцать девять долларов за штуку. Удивительно, как быстро раскрывали бумажники те, кто приезжал сюда. Мальчик разинул рот, словно на карикатуре; он крутил головой из стороны в сторону, оставляя едва заметные зеленоватые тепловые следы на инфракрасном мониторе, по мере того как его коляска взмывала над крышами Лондона Викторианской эпохи. Естественно, паренек понятия не имел о том, что на самом деле он поднимается внутри усеянного оптоволоконными огоньками звезд цилиндрического экрана, на который отбрасывают цифровое изображение два десятка проекторов. Всего лишь иллюзия — как и все остальное в Утопии. Взгляд Пресли на мгновение остановился на девочке, сидевшей рядом с мальчишкой. Слишком маленькая, чтобы представлять хоть какой-то интерес. К тому же с ними родители. Он вздохнул. Большинство основных аттракционов в парке были оборудованы камерами, установленными на ключевых позициях при последних головокружительных спусках и фиксирующими выражения лиц катающихся. Заплатив при выходе пять долларов, можно было купить изображение собственной физиономии — обычно с идиотской улыбкой или с выражением ужаса. А среди наиболее раскованных молодых женщин стало негласной традицией обнажать грудь перед камерой. Естественно, такие фотографии никогда не попадали на глаза публике, но доставляли немало развлечения мужчинам из обслуживающего персонала. Они даже придумали название: «Выставка дынь». Пресли покачал головой. На водном канале в Дощатых Тротуарах происходило по десять-пятнадцать подобных случаев в день. Здесь же, в Газовом Свете, такое встречалось куда реже, особенно в столь раннее время. Снова вздохнув, он отложил «Георгики» Вергилия и быстро окинул взглядом остальные три десятка мониторов, расположенных вдоль стен диспетчерской. Все спокойно, как всегда. По стандартам Утопии «Гонки» считались не самым высокотехнологичным аттракционом, но большинство операций все же было автоматизировано. Больше всего забавляло Пресли, когда какой-нибудь умник пытался выбраться из коляски в середине маршрута. Даже на этот случай предусматривалась определенная последовательность действий — срабатывали предохранительные панели вдоль трассы, он давал оператору команду остановить аттракцион, а затем посылал дежурного, чтобы тот вывел гостя. Пресли опять посмотрел на четвертую камеру. Мальчишка теперь находился на самой вершине подъемника. Секунду спустя тусклый свет полностью погаснет, коляска устремится вниз, и начнется настоящее веселье. Он вдруг обнаружил, что наблюдает за возбужденным выражением маленького личика, хорошо различимым даже в призрачном инфракрасном освещении, пытаясь вспомнить, когда он первый раз сам катался на «Ноттингхиллских гонках». Несмотря на то что ему, как начальнику аттракциона, приходилось многократно это проделывать, он мог описать свои впечатления лишь одним словом — магия. — Привет, Элвис, — послышался голос в динамике. Он не ответил. В Америке жизнь становилась невыносимой для каждого белого мужчины по фамилии Пресли. Примерно то же самое, что носить фамилию Гитлер. Или, может быть, Христос, если предположить, что у кого-то хватило смелости на… — Элвис, ты там? Он узнал гнусавый голос Кейла, дежурного на аттракционе «Скачки с препятствиями». |
