Ремизов понял, что выбор у него невелик, и принялся копаться в памяти мобильного телефона, отыскивая номер друга своей юности Александра Аверкина.

– Молодец, – похвалил его Валерий. – Вот тут и сиди, безобразник. Место, понял? Это твое место.

Шайтан коротко проскулил, выражая свое несогласие, но больше спорить не стал, зная, что это бесполезно. В знак протеста он вытянулся на сиденье и положил морду на лапы, выставив на обозрение Валерия заросший густой черной шерстью зад. Эта второстепенная часть тела, сама по себе начисто лишенная мимики, сейчас каким-то непонятным Валерию образом выражала обиду.

– Артист погорелого театра, – сказал Бондарев. – Тебе бы в цирк с твоими способностями.

Шайтан даже ухом не повел, всем своим видом давая понять, что объявляет хозяину бойкот. Бондарев хмыкнул и захлопнул дверцу, едва не прищемив собаке хвост, который, несмотря на бойкот и кажущуюся безучастность Шайтана, убрался из опасной зоны за мгновение до того, как раздался щелчок сработавшего замка.

– Обормот, – сказал Валерий, садясь за руль. – Каждый раз одно и то же. Не надоело тебе? Думаешь меня переупрямить? Дудки, брат, ничего у тебя из этой затеи не выйдет.

Он с лязгом захлопнул заедающую дверь и, чтобы не вывалиться из машины на ходу, заблокировал замок.

Шайтан завозился на заднем сиденье, меняя позу. Он любил ездить на машине, и Валерий знал, что через пять минут пес забудет о своей обиде, усядется столбиком и будет, не отрываясь, смотреть в окно.

Ключ зажигания опять куда-то запропастился. Валерий ощупал все карманы, поискал под ногами, но ключа не было. Рассуждая логически, оставить его дома Валерий не мог, потому что как бы он тогда попал в машину?

«Ага, – подумал Бондарев. – Ну конечно!»

Он опустил стекло, просунул руку в окно и вынул потерявшийся ключ из дверного замка. Шайтан на заднем сиденье коротко тявкнул – как показалось Бондареву, с насмешкой.

– Очень смешно, – проворчал он и вставил ключ в замок зажигания.

Повернуть ключ Валерий не успел, потому что в кармане у него зазвонил телефон.

– Фигаро тут, Фигаро там, – пробормотал Бондарев, выковыривая из кармана пиджака зацепившийся за подкладку аппарат.

Номер на дисплее был ему знаком – звонил шеф, Сан Саныч, в прошлом тоже боевой офицер, как и Филатов, прошедший две чеченские кампании, дважды продырявленный снайперами и сумевший, в отличие от Инкассатора, твердо стать на ноги в неузнаваемо изменившемся мире – так твердо, что Бондарева, главным воспитателем которого был и по сей день оставался старший лейтенант Филатов, порой брала оторопь.

– Бондарь, ты где? – по-простецки спросил шеф.

Сокращение фамилий до прозвищ служило у него признаком расположения и доверия, испытываемого к самым надежным и проверенным из своих подчиненных.

С новичками Сан Саныч был строг, сух и официален, пока они не доказывали, что достойны его доверия, и Валерий Бондарев стал для него Бондарем совсем недавно, чем втайне гордился.

– Выезжаю, шеф, – ответил Валерий. – Уже в машине.

– Молодец, – сказал Сан Саныч. – Точность – вежливость королей. Хотя, на мой взгляд, ты что-то рановато сегодня. На работу, как на праздник?

– Хотел заехать в контору, – признался Валерий. – Надо с вами, Сан Саныч, один вопросик перетереть.

– Важный?

– Да как сказать… Для меня – да, важный.

– Ну хорошо, жду. Только ты вот что… Собаку дома оставь.