Лида не будет против?

Светлов крякнул.

– А ты сам у нее спроси, – посоветовал он. – Знаешь, куда она тебя пошлет? Ого! Она такие слова знает, что ты даже не поверишь, если я тебе скажу. Против собак она никогда ничего не имела, а вот люди, которые с утра пораньше наливаются пивом по самые брови и говорят ерунду, вызывают ее справедливое, я бы даже сказал праведное, возмущение.

– Кстати, – сказал Юрий, – пива хочешь? Ничего, если из одной бутылки?

– Да пошел ты… Вот не знал, что ты еще и алкоголик?

– А что ты про меня знал? – оскорбился Юрий. – Про собаку ты не знал, про алкоголизм не знал… Тоже мне, газетчик! Юнкор, елы-палы!

– Вот дурак, – сказал Светлов, забрался с ногами на скамейку и уселся рядом с Юрием на спинке. – Ты слушать будешь или как?

– Или где, – сказал Юрий и глотнул пива. Он делал микроскопические глотки, растягивая удовольствие, и пива в бутылке до сих пор оставалось больше половины. – Я тебя уже битый час слушаю, а ты только и знаешь, что обзываться. Узнал что-нибудь у своего мусора тротуарного?

Светлов не спеша закурил и искоса, через плечо, посмотрел на Юрия.

– Ты сам-то как? – неожиданно спросил он. – В состоянии усваивать информацию?

Юрий вздохнул – глубоко, тяжко – и горестно покачал головой.

– Дурак ты, господин главный редактор, – сказал он. – И как тебя, такого, жена любит? Надо ее у тебя отбить, что ли. Чего она с таким дураком мучается?

– А ребенок как же? – с наигранным весельем спросил Светлов. Юрий вдруг вспомнил, что в свое время Димочка всерьез ревновал к нему свою будущую супругу, и понял, что шутка вышла неудачной.

– А что – ребенок? – сказал он. – Ребенку тоже нормальный отец нужен – в меру пьющий и пребывающий в постоянной готовности усваивать свежую информацию, особенно с утра, пока еще может отличить явь от сна.

– Дать бы тебе по шее, – вздохнул Светлов, – да только в больнице лежать некогда. Ладно, слушай, пьяница. Сейчас ты у меня протрезвеешь как миленький.

– Не протрезвею, – сказал Юрий. – Как может протрезветь трезвый? Или ослепнуть слепой, оглохнуть глухой и онеметь немой… А?

– Сволочь, – грустно констатировал Светлов. – В гербарий тебя, под стекло, с подписью: «Сволочь среднерусская обыкновенная, половозрелый самец в стадии окончательного отмирания головного мозга…»

– Ну ладно, – сказал Юрий. – Это мы как-нибудь потом разберемся, кого в гербарий, кого в террариум, а кого и в кунсткамеру. Говори, что тебе удалось узнать.

Светлов почесал переносицу, потом все-таки отобрал у Юрия бутылку и сделал изрядный глоток.

– Узнал я очень странные вещи, – сказал он, возвращая Юрию бутылку. – Очень странные, да… Помнишь, я тебе говорил про нападение на антикварную лавку? Ну так вот, мне удалось выведать у своего информатора кое-какие подробности. Охранников в лавке было двое. Налет произошел как раз в то время, когда один из них ушел обедать в какое-то кафе – их там, в районе старого Арбата, навалом. Ментам даже удалось установить, в каком именно кафе он был. Есть там, за углом, такая забегаловка типа чебуречной. Он действительно там обедал, причем второпях, как человек, который спешит поскорее закончить обед и вернуться на рабочее место.