|
Наверное, они решили сходить на обед по очереди и к открытию лавки быть на посту в полной боевой готовности. В частных агентствах с дисциплиной строго, инструкции у них жесткие, так что с этим все понятно. Но, как он ни торопился, все равно опоздал: налет начался и закончился во время его отсутствия. В лавке его не было всего-навсего минут двадцать, но этого хватило: вернувшись, он обнаружил два трупа и открытый сейф. Ну, натурально, позвонил в милицию, те приехали и первым делом загребли его как самого главного подозреваемого.
– Естественно, – сказал Юрий и приподнял бутылку, готовясь сделать глоток. – Ну и что? К чему ты все это мне рассказываешь? – К чему? Экий ты, брат, недогадливый. Этим вторым охранником был Бондарев! Юрий не донес бутылку до рта, задумчиво покачал ее в руке, а потом не глядя швырнул через плечо. Бутылка описала в воздухе короткую дугу, с глухим стуком ударилась о ствол дерева, отскочила и упала в рыхлый подтаявший снег, обильно окропив его своим пенным содержимым. Шайтан прянул ушами и рефлекторно повернул голову, проводив бутылку взглядом. – Так, – сказал Филатов. – Дальше. – Дальше "будет еще интереснее. Мой информатор сказал, что они намеревались держать Бондарева в камере до упора – столько, сколько позволяет действующее законодательство, а то и дольше. Словом, пока не расколется. Но буквально через пару часов к ним явился Аверкин – директор «Кирасы» и, насколько я понял, ее единоличный владелец. М-да… Явился – это не совсем то слово. Он на них наехал, как тяжелый танк, во всеоружии – с процессуальным кодексом в одной руке и одним из лучших московских адвокатов в другой. Да он бы и без адвоката справился… – Это точно! – подтвердил Юрий. – Видел я этого Аверкина. Тот еще волчара, пробу ставить некуда. Чтобы с ним спорить, надо вообще не иметь нервов, а заодно инстинкта самосохранения. Особенно, когда он прав. Голос у него был напряженный, как у человека, который параллельно разговору что-то упорно обдумывает. Светлов покосился на него, незаметно вздохнул и продолжал: – Да. Вот только предъявить Бондареву было нечего, и в ментовке его держали просто так, от безысходности – видно, мечтали, что он возьмет все на себя, признается, что организовал налет, а сам на это время смылся в чебуречную – чтобы, значит, и алиби себе создать, и шальную пулю не схлопотать. Мечта, конечно, глупая, менты сами это отлично понимали и, наверное, выпустили бы его, как положено, через двое суток. Но его шеф, Аверкин, почему-то не захотел ждать двое суток и буквально выдернул своего человека из-за решетки. Между прочим, дело это непростое. – Кому ты рассказываешь! – Юрий прикурил новую сигарету от окурка предыдущей. – Если они решили что-то пришить – отмотаться от них невозможно. Тут наверняка не обошлось без крупного «пожертвования» в пользу неимущих сотрудников правоохранительных органов. – Очень крупного, – поправил Светлов. – Они только и успели, что снять с Бондарева первичные показания. Согласись, чтобы убедить ментов отпустить человека, которого они еще не начали по-настоящему колоть, надо совершить что-то немыслимое. Чудо, блин, надо совершить. – Да, звучит как сказка. Выходит, Аверкин не врал, когда говорил, что его ЧОП вроде живого организма. Один за всех, все за одного и прочая байда в том же духе… – Все-таки для человека, который все время лезет в чужие дела и наживает себе неприятности, ты чертовски медленно соображаешь, – поморщившись, сказал Светлов. – Организм организмом, взаимовыручка взаимовыручкой, но, чтобы так энергично и целенаправленно мешать органам следствия допросить ценного свидетеля, нужно иметь на это очень веские причины. |
