В то ясное утро, когда Банда Четырех вернулась в Дом Безмолвия, один посредственный бард из Силптара подошел к воротам Делкамперов и попросил свидания с Флаеросом. Его с подозрением обыскали, потом несколько нанятых Делкамперами магов очистили его от наведенных на него заклинаний, потом его с пристрастием допросили и только тогда под охраной допустили во внутренние покои, где лежал Флаерос.

— Зачем ты пришел? — напрямую спросил его дядюшка героя, который дежурил в этот день.

Бард по имени Колистур Пелдрата, красивый мужчина с почти женским сопрано и приятными манерами, сглотнул и ответил:

— Из уважения, господин. Флаерос Делкампер был при дворе Пробужденного короля и лично разговаривал с его величеством Сноусаром. Поскольку один из нас нанес ему удар, теперь будет справедливо, чтобы один из нас ему помог, как водится у бардов, и поведал новости об Аглирте.

Родственник Флаероса молча разглядывал молодого барда так долго, что тишина стала неловкой, потом он просто кивнул и поманил его пальцем.

— Из уважения, — пробормотал он удовлетворенным тоном, достаточно громко, чтобы Колистур его услышал. Они поднялись по роскошной лестнице, прошли мимо стражников со скрещенными мечами и добрались наконец до комнаты, где еще один престарелый дядюшка Делкампер сидел у постели больного. При их появлении он нахмурился, но потом пропустил посетителей и тихо распорядился:

— Беседуйте свободно, как будто нас здесь нет, как бард с бардом.

Колистур был в числе тех, кто давным-давно во «Вздыхающей горгулье» насмехался над Флаеросом. Поэтому он нерешительно приветствовал бледного человека на постели. Тем не менее тот встретил его с радостью, и гость, воодушевившись, стал подробно и цветисто, как это принято у бардов, рассказывать о событиях в Аглирте, не замечая, что два старика за его спиной то улыбаются и удивленно поднимают брови, то хмурятся.

Колистур рассказывал о разрастающемся предательском заговоре в баронствах, и о последних известиях насчет Банды Четырех, и легендарном Дваериндиме до тех пор, пока Флаерос в порыве возбуждения не начал проклинать свои раны, которые приковали его к постели в такое время.

У него внезапно вырвался всхлип от боли и напряжения, и бледный, исхудавший юноша выбрался из-под одеял и опустил одну ногу на пол.

— Я должен быть там! — наполовину закричал, наполовину взвыл он, цепляясь за изумленного Колистура в поисках опоры. — Я должен…

И вдруг его большие темные глаза закатились, и Флаерос Делкампер рухнул, увлекая за собой гостя, который упал сверху.

— Господа! — в панике закричал Колистур, когда старики и стражники с обнаженными мечами сомкнулись вокруг него. — Я ему ничего не сделал! Я не хотел ему навредить! Я…

— Расслабьтесь, юноша, — рявкнул дядюшка Делкампер. — Мы это знаем! Виной всему самонадеянность этого глупца, который попытался ходить на несросшихся костях.

Когда они оттеснили Колистура Пелдрату туда, где его ждал сверкающий лес графинов, и тот же самый дядюшка ворчливо предложил ему утолить жажду после всех этих волнений, гость оглянулся через плечо и посмотрел через головы бдительных стражей.

Колистур увидел второго дядюшку Делкампера, который вместе со священниками и стражниками с бесконечной заботой и нежностью укладывал Флаероса обратно на кровать.

Убедившись, что с юным героем не случилось ничего страшного, этот дядюшка присоединился к остальным у стола с вином, взял за горлышко большой графин, с презрением отвергнув выстроившиеся в ряд кубки, и ворчливо произнес, ни к кому не обращаясь:

— Истинный бард, и это не минутная прихоть, и не поза. Наконец-то среди Делкамперов появился сочинитель песен!

22

КОГДА ТАЕТ МАГИЯ

ОН ШЕЛ по коридорам замка на острове Плывущей Пены, освещенным ярким солнцем, но это не радовало его.