Александр Островский. Утро молодого человека
Недопекин, Семен Парамоныч. Лисавский, Сидор Дмитрич. 1-й молодой человек. 2-й молодой человек. Смуров, купец, дядя Недопекина. Вася, племянник Смурова, двоюродный брат Недопекина. Сидорыч, приказчик тетки Недопекина. Иван, лакей. Гришка, мальчик. Богато меблированная комната. На задней стене дверь в переднюю, на левой – в кабинет; направо от зрителей турецкий диван и всякого рода мягкая мебель; с левой стороны – письменный стол с богатыми принадлежностями; ближе к зрителям трюмо; окна роскошно драпированы; на стенах эстампы.
I
Иван и Сидорыч сидят на креслах. Гришка стоит. Иван. Да посиди, куда ты? Сидорыч. Пора-с, еще надо кое-куда зайти. Иван. Еще успеешь. Да тебе на что Семена-то Пара-моныча? Сидорыч. Да тетенька их завтрашнего числа к себе на вечер просят. Иван. Ну, так не поедет, и дожидаться тебе нечего. Сидорыч. Отчего ж не поедут-с? Иван. Нечего ему делать у вас, вот тебе и все. Ваши-то ведь как есть русаки. Ведь вы по будням-то из одной чашки едите, в восьмом часу спать ложитесь. Только в именины да по праздникам и раскошеливаетесь. А мы, видишь, как живем? Смотри! (Показывает кругом.) То-то вот оно и есть! Так-то, братец ты мой! Да теперь будем говорить насчет компании: какая у вас компания? Ни обращения никакого, ни политики. Нам, брат, у вас нечего делать. Вот он меня за что уважает? потому я все эти порядки знаю. Я, брат, служил все у хороших людей: у генерала Симевича два года служил, у советника служил. Так уж мне пора знать. Уж он так меня и спрашивает: «Что, говорит, Иван, это как у генерала?» Вот, говорю, так и так; «а это как?» а это вот так, мол. «Хорошо», говорит. Сидорыч. А скоро они встанут? Иван. А ты вот смотри на часы. У нас уж тенп известный. Уж поневолится, да проспит до второго часу. Я еще такого и не видывал, чтобы кто так моде подражал. Вот теперь встает во втором часу; а скажи ему, что господа встают с петухами вместе, ведь и он тоже с петухами станет вставать. Сидорыч. Тон наблюдают-с. Иван. Уж как наблюдает-то, просто смех смотреть на него. Увидит где на гулянье или в театре, как кто одет, как кто ходит, сейчас и перенимает; вот здесь и учится перед зеркалом. Ей-богу! А все-таки, брат, у нас чего нет, все это на барскую ногу. Видишь, как мы живем! А вы что! Вам хоть горы золотые давай: уж это все одно; заведение такое, самое необразованное. А мы, видишь, как живем! Вот, хочешь книжку почитать? Сидорыч. Коли можно, так дайте какую-нибудь позанятнее. Иван. Уж что тут толковать! Сидорыч. Да не спросили бы неравно. Иван. Ах ты, какой человек! Говорят: бери, так бери. Вот тебе. (Дает книгу.) У нас, брат, все есть: всякие книги, журналы, ноты всякие; вот, видишь (показывает ему). Мы, брат, по-барски живем. Вот, хочешь цыгар? Сидорыч. Пожалуйте парочку. Иван. Что парочку! бери десяток. У нас, брат, хорошие цыгары: пятьдесят рублей сотня. Сидорыч. Ну, как узнают! Забранятся, пожалуй. Иван. Что толковать! уж ты бери, коли дают. Приходи в другой раз: еще дам; у нас этого добра не переводится. Сидорыч. Затем прощайте-с. Неколи мне ждать-то. Я уж завтра зайду-с. Иван. А нам, брат, не рука по вашим вечеринкам ездить! Сидорыч уходит. Гришка pа ним. Иван садятся на кресло и берет газету. Гришка возвращается. А я тебе, Гришка, один раз навсегда говорю: коли хочешь ты быть человеком, ты старших слушай, да не огрызайся; ты со старших пример бери. Гришка. Да, со старших! А ты зачем бариновы цыгарки раздаешь? Иван. Не тебя ли еще спрашиваться! А ты платье вычистил? Гришка. Да когда чистить-то? Иван. |
