– Папа, – Кейт застонала, – не надо!

Господи, действительно, как же она будет приглашать к себе в гости Жана? А уж привести его в дом к старикам, которые с апреля месяца невзлюбили его, было бы верхом легкомыслия. Так он точно к ней не вернется. Тут нужна своя квартира, с просторными комнатами. С большой спальней… Она вздохнула. И маленьким гаражом во дворе. Как же плохо без мотоцикла!

– Кейт! Ты оглохла?

– Что папа?

– Где твой мотоцикл?

Она потеряла дар речи. Черт побери! Ведь ее родной, любимый Харли остался в том доме, на другом конце города от родителей и теперь стоит там совсем один! Она даже не подумала о нем, уезжая! Часто вспоминала, жалела, но ей даже в голову не пришло позаботиться о его «переселении». Теперь туда могут приехать другие люди и кататься на нем, а то и продать! Кейт тихо заскулила от этой страшной мысли.

– Папа! Папочка! Забери его к себе!

– Кого?

– Харли. Ты же сам мне его купил. Тебе же должно быть его жалко!

– Да, хорошо. Если новые жильцы не выкинут меня за калитку.

– Там еще никого не будет неделю. Папа! Ну пожалуйста! Ключи в обычном месте.

– Я же сказал, что заберу. Перестань ныть, Кейт.

– Ладно, папочка. Но денег на твоем месте я бы все-таки выслала.

– Так. Может, мне взять свое обещание обратно?

– Нет-нет! Я пошутила!.. Ладно уж. Поживу пока у дедули с бабулей.

– Ты всегда можешь перевестись в общежитие. Сходи хотя бы посмотри на эти домики. Может, тебе понравится. Там целая улица, насколько я помню, очень красиво.

– Там нет Жана, – прошептала она.

– Что?

– Это я так. Пока, пап. Привет всем…

Она положила трубку и несколько секунд стояла в оцепенении, разглядывая паркетный пол дедушкиной гостиной.

М-да. Надо искать работу. От папаши денег не дождешься. Ну если только выйти в бакалавры досрочно…

А ведь папа прав. Пусть Жан оплатит ее жилье. Ведь потом, когда все будет хорошо, они не смогут жить у его родителей! Он обязательно вернется к ней. Он, наверное, уже пожалел о своем поступке и ищет ее… А она тут, во Франции… Стоп. И впервые за много-много месяцев совместной жизни ей пришел на ум вопрос, который, впрочем, уже задавал ей Жан…

Ты ни разу не видела моих родителей. Тебе не приходило в голову, что мне следовало бы вас познакомить?

А ведь так и есть! Они целую неделю были в Париже тогда, в апреле… У нее сжалось сердце от мелькнувшей догадки. Неужели он и вправду никогда не собирался жениться на ней?

Кейт мрачно собралась, повертелась для порядка перед зеркалом и неожиданно для себя самой направилась в сторону жилых корпусов Сорбонны.

Побродив немного между зданиями, не найдя в них ничего прелестного и почему-то отметив, что тут и разогнаться-то негде, она уселась на ту же скамейку, что и в апреле. А может быть, на другую, но похожую, и уставилась в одну точку невидящим взглядом. Надо было что-то решать с проживанием и разобраться с Жаном. Неужели он такой подлец?

– А, мадемуазель, здравствуйте! – Перед ней снова стоял тот самый сумасшедший Бернар и радостно улыбался. – Вот мы и встретились.

– Да уж, – недовольно пробормотала она.

– А я и не сомневался, что увижу вас снова.

– Я тоже. Вы, наверное, живете на этой скамейке?

– Нет, но поджидаю вас с самого апреля. Вы просто обязаны были поступить и, мне кажется, поступили. Не так ли?

– Да, так.

– Вы чем-то недовольны?

– Как вам сказать?.. Я хочу помолчать.

– Извините. Я просто очень обрадовался, увидев вас, и как-то не подумал, что могу помешать.