Позади меня открылась дверь. Я отпрянул от телевизора с поспешностью человека, застигнутого за подглядыванием в замочную скважину.

Она стояла в дверном проеме, ведущем в спальню. Наверняка она была взволнована. На ней была серая в белых пятнышках шуба и вечерняя маска из серого бархата с серыми же кружевами и оборочками вокруг глаз и рта. Ногти словно отливали серебром.

Мне и в голову не приходило, что она рассчитывала куда-то идти со мной.

— Мне следовало предупредить вас, — мягко заговорила она. Серая маска поворачивалась то в направлении книг, то к экрану, то в темные углы комнаты, — …но мы не сможем беседовать здесь.

— Есть место, рядом с консульством… — неуверенно предложил я.

— Я знаю, где мы сможем побыть вместе и поговорить, — скороговоркой произнесла она. — Если вы не возражаете.

— Боюсь, что я отпустил такси, — сказал я, когда мы уже вошли в лифт.

Однако шофер по какой-то ему одному ведомой причине еще не уехал. Он выскочил из машины и с глупой улыбкой распахнул перед нами переднюю дверцу. Я сказал, что мы предпочли бы сесть сзади. Он угрюмо открыл заднюю, захлопнул ее за нами, вскочил за руль и так же громко хлопнул передней.

— Рай, — слегка наклонившись вперед, произнесла моя спутница.

Водитель включил турбину и телевизор.

— Почему вы спросили, не английский ли я подданный? — поинтересовался я, чтобы начать разговор.

Она отпрянула, почти коснувшись маской окна.

— Посмотрите на Луну, — быстро проговорила она мечтательным голосом.

— Но в самом деле, почему? — настаивал я, чувствуя странное раздражение, которое, впрочем, никоим образом к ней не относилось.

— Она словно протискивается сквозь небесный пурпур.

— А как вас зовут?

— На пурпурном она выглядит еще более желтой.

В этот момент я понял причину моего раздражения. Его источник находился возле водителя, в квадрате света с корчащимися там тенями.

Я ничего не имею против соревнований по борьбе, хотя мне они совершенно не интересны, однако просто не выношу, когда мужчина борется с женщиной. А тот факт, что схватки проходят «по всем правилам», то есть у мужчины огромное превосходство в весе и в росте, а скрытые масками лица женщин молоды и привлекательны, делает такое зрелище в моих глазах еще более отталкивающим.

— Выключите, пожалуйста, экран, — попросил я водителя.

— Ну да, парень, — не оглядываясь, бросил он. — Они несколько недель холили эту девку для Малыша Зирка.

В бешенстве я ринулся вперед, пытаясь дотянуться до телевизора, но спутница удержала меня за руку.

— Успокойся, — прошептала она с испугом, отрицательно качая головой.

Расстроенный, я вернулся на место. Сейчас она сидела очень близко, но я, не замечая этого, молча наблюдал за уродливыми движениями тел мощной девицы в маске и ее жилистого соперника. Тот неистово набрасывался на нее, оплетая, как паук самку.

Я резко повернулся к девушке:

— Почему эти трое хотели убить вас?

Отверстия маски невозмутимо глядели в экран.

— Потому что они ревнуют, — прошептала она.

— Ревнуют вас?

Она по-прежнему смотрела в сторону.