– Я по поводу пациентки из восьмой палаты. – Не слишком уверенно произнесла я. – Хотелось бы поконкретнее узнать о ее состоянии и перспективах лечения…

– Я так и подумал почему то, что Вы по поводу Городецкой Дианы Ярославовны… Ваша подруга Петрова Юлия Евгеньевна битый час описывала мне уже сегодня возможности и материальное состояние Вашей подруги… Она, правда, была намного вежливее Вас, но и из ее рассуждений я понял, что и я, и наша больница не слишком хороши для Вас, так что можете не утруждаться во второй раз.

– Да я и не собиралась, – слегка растерялась я, но потом ко мне снова вернулось раздражение. – Я просто хотела узнать, на что мы можем надеяться…

– Пока на бога. – Внимательно посмотрел на меня Тихомиров. Потом достал из лежащей на столе пачки сигарету и продолжил. – Сейчас мы больше ничего не можем для нее сделать. Теперь все зависит от силы ее организма, того, как он прореагирует на введенные нами лекарства и, как я уже сказал, на господа бога… Если Вы будете настаивать на переводе Городецкой в другую, более престижную клинику, я возражать не стану… Честно сказать, я, наверное, даже смогу после этого вздохнуть с облегчением и пойти домой спать, да и целая палата освободится, у нас мест и без того не хватает… – Денис Алексеевич затянулся и снова внимательно посмотрел на меня. – Но, как врач, я не могу не предупредить Вас о том, что транспортировка этой пациентки очень опасна и может привести в летальному исходу намного быстрее, чем если она останется здесь… Если уж очень сильно не доверяете моему мнению, то можете привозить ваших великих специалистов сюда… В принципе, у нас это не практикуется, но, я думаю, у Вас найдутся весомые аргументы, чтобы администрация не препятствовала… – Во взгляде Дениса Алексеевича снова мелькнула насмешка. Этот заштатный докторишка вел себя не позволительно нахально, но я вынуждена была терпеть его вызывающий тон, здоровье Дианы в тот момент мне было неизмеримо важнее своих амбиций.

– Не переживайте, никто не собирается сомневаться в Ваших способностях. – Я изо всех сил старалась говорить с Тихомировым вежливо. – Вы можете не ерничать, а объяснить мне доступно и популярно, на что мы можем надеяться?

Что мне больше всего не понравилось в докторе Тихомирове, так это его возраст. На мой взгляд, он был не позволительно молод для такой ответственной работы. Его молодость, накачанные мускулы, модная стрижка, вообще весь вид преуспевающего денди совершенно не соответствовал моим представлениям о талантливом враче… С седыми пожилыми профессорами в очках я чувствовала себя куда увереннее и спокойней.

– Я бы предпочел немного попереживать по поводу Вашего недоверия, зато расстаться с Вами навсегда, – улыбнулся он. – Ведь если госпожа Городецкая останется здесь, на моем попечении, у меня прибавится куча работы и ответственности.

– Не переживайте. Я привыкла достойно оплачивать услуги, оказанные мне и моим друзьям. Диана и сама, если… когда поправится, отблагодарит Вас по полной программе…

– Вот спасибо! А я уж и не надеялся разбогатеть когда нибудь в ближайшем будущем, а оказывается, все просто… Жаль только я не на Вас работаю, и зарплату мне государство выплачивает, а к Вам я устраиваться пока, вроде, не собирался…

– Может, хватит, а? – Устало вздохнула я и опустилась на кушетку. – Я уже поняла, что Вы жгуче ненавидите деньги и всех, кто рядом с ними… Вы, может быть, коммунист даже… Какое мне дело? Не хотите гонорар? Да черт с Вами, работайте даром… Я только что прилетела из Франции специально для встречи с подругой, а тут такой трагический сюрприз… Диана умирает, а я ничем не могу ей помочь… Вы же доктор, должна быть у Вас хоть капелька сострадания…

Тихомиров посмотрел на меня, но ничего не сказал.